Запад долго сохранял в глубинах своего воображения убеждение, что практика вредоносного и дьявольского колдовства тесно связана с женской природой, а любая женщина — потенциальная ведьма. Как об этом можно судить сегодня, этот стереотип оформился к 1400 г. и существовал, по крайней мере в уголовном праве, до конца XVII в. В XIX в. романтизм возродил к нему интерес, сделав его темой сказок, исторических романов, живописных полотен и опер. Так ведьма стала частью мрачной легенды о еще малоизученном и по большей части мифическом Средневековье.

Историки всегда с трудом избавлялись от этого навязчивого образа. В опубликованной Жюлем Мишле в 1862 г. дерзкой книге «Ведьма» (La sorciere), ставшей великолепным гимном женщине, автор восстает против власти стереотипа этой исторической традиции. Его ведьма не безобразна, не стара и даже не вредоносна. Она — просто одно из воплощений Женщины, этой «матери, нежной хранительницы и верной кормилицы». Он делает ее центральным персонажем своего труда — жертвой, но не преступницей. В своем стремлении произвести переоценку образа ведьмы Ж. Мишле действует в пределах тех же самых представлений, эффект которых он осуждает и ответственной за которые считает церковь, — а именно представлений о специфической связи между женщиной и оккультными силами.

Мало найдется тем, которые, подобно теме ведовства, оказались бы столь же привлекательными. В период с 1970 г. наше понимание этого феномена значительно изменилось, историки как будто почувствовали, что имеют дело с фундаментальным явлением культурной истории Запада. В ведовстве обнаружилась целая система взглядов, особое видение мира, в том числе представления об отношениях между человеческим родом и сверхъестественными силами, о соответствующих ролях мужчины и женщины в обществах раннего Нового времени. Такая сложная история требует, помимо необходимых обобщений, тщательного учета хронологических и географических вариаций.

Статистические данные подтверждают, что объектом обвинений в ведовстве, предполагаемом или реальном, оказывались в большинстве своем женщины. Посмотрим на результаты недавних региональных исследований. В Англиив графстве Эссекс, расположенном к северо-востоку от Лондона, между 1560 и 1680 гг. суды рассмотрели дела двухсот семидесяти человек, подозреваемых в колдовстве, и 91% среди них были женщины. Во Франциив современном департаменте Норв судебных архивах сохранились дела двухсот восьмидесяти восьми человек, обвиненных в колдовстве в период от середины XIV в. и до конца XVII в.: доля женщин там составляла 82%. Похожие показатели встречаются на юге Германиии в департаменте Юра, являвшихся колыбелью репрессий. В Баден-Вюртемберге смогли зарегистрировать восемнадцать эпидемий ведовства, в результате которых между 1562 и 1684 гг. были казнено 1054 осужденных, из которых 82% составляли женщины. В обширном районе, включающем епископство Базель, княжество Монбельяр, Франш-Конте, швейцарские кантоны Фрибург, Невшатель, Во и Женева, между 1537 и 1683 гг. на 1365 обвинений в колдовстве 1060, то есть приблизительно 78%, приходилось на женщин. Относительно поздняя кампания по искоренению ведовства имела место в Новой Англии, представлявшей в XVII в. европейский форпост в Северной Америке. Но там тоже из 355 осужденных между 1647 и 1725 гг. 79% составляли женщины. Ситуация очевидна: в XVI и XVII вв. у женщины было в четыре раза больше шансов, чем у мужчины, быть обвиненной в ведовстве и в этом качестве осужденной на смертную казнь.

Юридические трактаты (первое время это были главным образом пособия для инквизиторов) подтверждают тот факт, что именно в женщинах видели преступниц, виновных в ведовстве. Но эти трактаты появились только в конце XV в., тогда как демонологический миф — вера в существование ведовской секты дьяволопоклонников — датируется уже концом XIV в., тогда же начались и репрессии.


Первые массовые процессы против предполагаемых колдунов или колдуний имеют место около 1397-1406гг. в Болтингере в швейцарском кантоне Люцерн. Позже, начиная с 1428 г., в Вале и Дофине они приобретают особую интенсивность к середине XV в. В первое время репрессии проводят церковные судьи, инквизиторы, а в XVI в. у них принимают эстафету светские суды. Своей буллой «С величайшим рвением» (Summis desiderantes affectibus; 1484 г.) папа Иннокентий VIII назначает двух инквизиторов — Якоба Шпренгераи Генриха Инститориса, — поручая им искоренить ведовство в долине среднего Рейна и таким образом санкционируя авторитетом Святого Престола охоту на ведьм.

По поводу происхождения демонологического мифа конкурируют две теории. Согласно первой, миф этот был сакрализацией существовавших ранее ведовских традиций, распространенных, начиная с античности, во всем евроазиатском культурном ареале. Согласно второй, он якобы был интеллектуальной конструкцией, разработанной церковниками, исходя из общих положений религиозной полемики Средневековья.

Как бы там ни было, на рубеже XIV и XV вв. совершается настоящая ментальная революция, устанавливающая систему представлений о мире, которой суждено просуществовать около трех столетий. Запад убеждает себя, что в его лоне существует секта колдунов-сатанистов, вступивших в сношения с дьяволом; эти колдуны пользуются злыми силами, чтобы вредить людям и Богу ради утверждения веры в дьявола. Их считают ответственными за обычные природные катастрофы, поражающие людей и скот, — за эпидемии, климатические бедствия, неурожаи, эпизоотии и т. д., а также за несчастья, обрушивающиеся на отдельных индивидов, — необъяснимая смерть детей, бесплодие жены, импотенция мужа и т. д. Эти колдуны собираются на ночные сборища — шабаши или синагоги. На них они отрекаются от христианской веры и поклоняются Сатане. Шабаш завершается огромным пиршеством. Там пожирают младенцев, и сборище заканчивается общей оргией, где колдуны совокупляются с демонами-суккубами, а ведьмы с демонами-инкубами*.

Принадлежность к секте, отступничество от христианской веры, культ дьявола, ритуальное убийство — все направлено на то, чтобы превратить демонологический миф в ересь, самую ужасную из ересей, поскольку она стремится разрушить религию Христа и заменить ее религией Сатаны.
---------------------------
* Суккубы— демоны, принимающие женское обличье, инкубы— мужское.


В I486 г. Якоб Шпренгер и Генрих Инститорис издают в Страсбурге книгу, имевшую огромную популярность, — «Молот ведьм» [Malleus maleficarum). Впервые эти авторы (на самом деле подлинным автором книги был один Инститорис) заявляют о прямой связи между колдовской ересью и женщиной. Чтобы доказать то, что им кажется очевидным исходя из их опыта инквизиторов, они используют аргументацию, взятую из сквозной антифемининной традиции Ветхого Завета, античных классических текстов и средневековых авторов. Тут два доминиканца не изобретают ничего нового. Они довольствуются тем, что собирают до того разрозненные или просто подразумеваемые идеи и формулируют их ясным и систематическим образом как истинные схоластики, какими они и были. Впоследствии возникло много подражаний Молоту ведьм, но никому не удалось превзойти его. Великие демонологи XVI в. — инквизитор Бернардо Ратеньо да Комо, испанский иезуит Мартин дель Рио* и французский юрист Жан Боден — постоянно апеллировали к прежним авторитетам.

Идея неполноценности женщины восходит к Книге Бытия, точнее к двум эпизодам, обильно прокомментированным теологами: сотворение Евыи грехопадение. Бог создал Еву из Адама, что оправдывает в глазах теологов подчинение женщины мужчине. Еще лучше для их аргументации, что Ева была создана из ребра Адама. Поскольку ребро представляет собой изогнутую кость, ум женщины мог быть только кривым и извращенным.

Грехопадение— другое доказательство того же самого. Если Сатана искушал только Еву, то она-то и соблазнила Адама и увлекла его к греху: женщина, следовательно, непосредственно ответственна за грехопадение человека. Авторы Молота ведьм видят только две пользы от женщины: она необходима для продолжения рода, поскольку дарит мужчине детей, и в экономической жизни для поддержания домашнего хозяйства, поскольку помогает мужу в его трудах своей преданностью и своей любовью. Но, с другой стороны, женщина опасна своей сексуальностью. Для христианства девственность остается идеалом, супружеская жизнь — вынужденная необходимость, благодаря ей миряне могут избежать смертного греха блудодейства и разврата.
-----------------------
* Мартин Антонио дель Рио (1551-1608 гг.) — испанский демонолог и правовед; автор трактата «Исследования магии» [Disquistiiones magicae; 1599 г.) . — Примеч. пер.


Женоненавистичество авторов Молота ведьм основывается на этой очень старой христианской традиции. Они, не колеблясь, выносят женщине безапелляционный приговор, следуя св. Иоанну Златоусту, согласно которому женщина есть «враг дружбы, неизбежное наказание, необходимое зло, естественное искушение, вожделенное несчастье, домашняя опасность, приятная глазу шелуха, изъян природы, подмалеанный красивой краской»*. Все эти формулы были необычайно популярны в Средние века. Генрих Инститорис и Якоб Шпренгер сумели использовать свой собственный опыт инквизиторов и охотников на ведьм. Они считали, что благодаря своей мятежной природе и врожденной слабости женщина восприимчива к искушению дьяволом и ведовству.

Женщины с большей легкостью, чем мужчины, встают на путь суеверия по трем причинам. Во-первых, они более доверчивы, нежели мужчины, о чем Сатана прекрасно знает, поэтому он и обращается прежде всего к ним. Во-вторых, они более впечатлительны от природы, а значит — более податливы дьявольским иллюзиям. И наконец, они очень болтливы и не могут не разговаривать, передавая друг другу искусство магии. Их слабость заставляет их использовать тайные средства, чтобы отомстить мужчинам посредством колдовских наговоров и проклятий.

«Молот ведьм»наводит на мысль, что ведовство — это не что иное, как война полов, когда на одной стороне находятся агрессивные ведьмы, а на другой — мужчины, репродуктивные способности которых оказываются под угрозой. Два доминиканца посвящают многие главы своего труда описанию методов, используемых ведьмами, чтобы лишить мужчин их детородной функции и отъять у них мужской член, но также и описанию средств, позволяющих противостоять этому злу. Очень скоро образ демонической ведьмы внедряется по всему Западу. Страх подпитывается все более и более многочисленными судебными процессами и кострами, которые в свою очередь укрепляют народное представление, что ведовство практикуется именно женщинами. Но если тяжкая ответственность за формирование стереотипа, приводящего к столь драматическим последствиям, лежит на инквизиции, тем не менее все-таки не все инквизиторы становятся фанатичными монахами, как это принято считать. Генрих Инститорис был в течение всей своей жизни борцом с еретиками, но Якоб Шпренгер занимал высокие должности в своем ордене и при папском дворе, потратив много усилий для реформирования доминиканских монастырей в Рейнланде, став неутомимым поборником практики молитвы по четкам, особенно для женщин. Но именно этим священнослужителям выпало на долю выразить, насколько они были способны, в аргументированной интел лектуальной форме тревоги и ожидания своих современников.
-----------------------------
* Иоанн Златоуст. На Евангелие от Матфея. Гл. 10. См.: Шпренгер Я., Инститорис Я. Молот ведьм. Саранск, 1991. С. 122. — Примеч. пер.


Историки часто задавались вопросом о причинах репрессий против ведовства и неожиданного всплеска насилия антиженской направленности. Выдвигались различные объяснения. Обычно считается, что такое отношение к ведовству являлось следствием трудностей того времени: интенсивность гонений соизмерима с масштабом естественных катастроф, обрушивавшихся на население. Человек, еще неспособный управлять природой, мог найти объяснение этим явлениям, недоступным его пониманию, только в области сверхъестественного. Эпидемия, неурожай, неожиданная смерть и другие несчастья трактовались как дьявольские происки. Так что историки лишь возродили старую теорию козла отпущения, придуманную антропологами конца XIX в. Общество хотело найти виновных. Они были найдены среди несогласных, маргинальных элементов, которые заплатили большую цену за свои взгляды во время репрессий. В первом ряду жертв оказались женщины — самые старые, самые некрасивые, самые бедные, самые агрессивные — те, которые вызывали страх. Деревенские коммуны тем самым перенаправили напряжение, которое давило на них и угрожало их существованию, на самое слабое звено сельского общества. В 1595 г. указ Филиппа II для Испанских Нидерландов установил, что старые женщины должны считаться первыми подозреваемыми в делах о ведовстве.

К великому страху, объявшему европейские народы в конце Средних веков, в начале Нового времени добавились отягчающие обстоятельства социально-экономического порядка. Изменения, которые претерпела семейная мораль, по-видимому, также сыграли здесь важную роль. Повышение брачного возраста (явно обозначившееся уже в XVI в.) вкупе со все более и более суровевшей сексуальной моралью (результат воздействия протестантских и католических реформ) порождали чувство неудовлетворенности у молодых мужчин, исключенных одновременно и от матримониального, и от земельного рынка. На другом конце возрастной пирамиды стояли вдовы, иногда обремененные детьми, часто испытывающие экономические трудности, всегда эмоционально уязвимые — ведь второй брак был для них практически немыслим. Они также оказывались легкой добычей. Исследования показывают, что в Новой Англии, например, если 80% осужденных за ведовство между 1647 и 1725 гг. составляют женщины, то две трети обвинителей — мужчины. Более того, значительное число этих мнимых ведьм — одинокие женщины, не имеющие ни мужа, ни сына, ни брата, чье состояние, при отсутствии наследников, оказывается вне сферы действия принятых правил наследования.

Другим фактором, способствовавшим распространению охоты на ведьм, называют также потрясения, переживаемые сельскими районами Западной Европы в конце Средних веков. Изменение сельскохозяйственного ландшафта, концентрация земельной собственности, уничтожение древних общинных прав — короче, рождение аграрного капитализма оставило самых бедных, особенно вдов, на обочине. В Англии, как и в Нидерландах, репрессии против ведовства выступают как ответ на социальные страхи, спровоцированные ростом нищеты и бедности в сельской местности.

Ученые обнаруживают здесь тесную связь между огораживаниями, законами о нищих и преследованиями ведьм. Городское ведовство попадает под молот по социально-экономическим причинам: в 1692-1693 гг. в Массачусетсе салемские колдуньиоказываются жертвами жестокого конфликта между группой фермеров, чьи дела находились в упадке, и группой портовых купцов, чья политическая и экономическая сила в городе как раз возрастала.

Есть еще одна гипотеза, выдвинутая в XIX в. еще Жюлем Мишле, согласно которой женщина, хранительница тайн эмпирической медицины, якобы представляла главную мишень для инквизиторов и мировых судей, убежденных, что подобные знания она могла получить только от дьявола. Это постепенное соскальзывание от белой магии к черной — англосаксонские антропологи и историки используют соответственно термины witchcraftи sorcery— четко прослеживается в трактатах по демонологии. Если женщина обладает способностью исцелять символическими средствами или с помощью трав, то можно легко заподозрить, что она воспользуется теми же приемами, чтобы навредить своим соседям. О таком предубеждении свидетельствуют юридические документы. Во всех исследованных районах процент повитух и целительниц, обвиненных в колдовстве, весьма высок. Чем они старше, чем обширнее у них опыт, тем больше они вызывают подозрений.

Эти различные гипотезы позволяют обрисовать модель, которая в своих главных чертах соответствует норме, установленной демонологами. Но если с помощью их более или менее логичной комбинации и удается объяснить локальные особенности ведовства и антиведовских репрессий, эти гипотезы не помогают понять данный феномен ни в целом, ни в его многочисленных вариациях. Не все обвиненные в ведовстве были женщинами: мужчины составляют в среднем 20% всех обвиняемых, и не все они обязаны своей печальной судьбой тому факту, что являлись мужьями признанных ведьм. С другой стороны, не все ведьмы были старыми, вдовами или бедными. Даже если среди них вдовы в процентном отношении значительно превышали долю вдов относительно всего населения, большинство ведьм являлись замужними женщинами или девушками на выданье, и высокое социальное положение некоторых из них не спасло их от обвинения или приговора.

Связь, которую устанавливали между повторяющимися природными катастрофами и верой в ведовство, кажется, подтверждается преследованиями «виновников» или «распространителей чумы», которые организовывались после каждой очередной эпидемии. В частности, так было в Женеве и в Милане в 1630 г. Последний случай стал широко известным благодаря роману Алессандро Мандзони «Обрученные» [Promessi sposi)*. Но вспомним: когда чума нанесла свой первый удар по Западной Европе в 1347-1348 гг., жертвами обвинений в распространении болезни стали совершенно реальные группы — евреи и прокаженные. Получается, что толкователям причины эпидемий пришлось ждать XVI в, чтобы воображаемая секта колдунов была названа ответственной за те же самые бедствия. Несмотря на то что Запад пережил период относительного процветания с конца XV в. до начала XVII в., именно эта эпоха стала свидетельницей кульминации репрессий. Наконец, если быстрые экономические трансформации и смогли сыграть важную роль в распространении ведовства в Англии и Нидерландах в XVI в. или в Новой Англии в XVII в., то таких трансформаций не наблюдается ни в Лотарингии, ни во Франш-Конте, ни в альпийских областях, ни в Стране басков. Между тем это регионы, где охота на ведьм отличалась как раз особой жестокостью.

Столь упрощенное понимание ведовства на самом деле мешает увидеть антропологическое разнообразие, свойственное Европе конца Средних веков и начала раннего Нового времени, которое религиозная конкуренция только довела до крайней степени. То место, которое отводили в ведовстве женщине, зависело от ролей, отводимых разными европейскими культурами мужчинам и женщинам. Чтобы постичь глубинные причины распространения поверий о ведьмах и их успешного распространения, нужно искать их в религиозной и культурной сферах.

"История женщин на Западе": в 5 т. Т. 3: Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения / под общ. ред. Ж. Дюби и М. Перро; под ред. Н. Земон Дэвис и А. Фарж; науч. ред. перевода Н.Л.Пушкарева. - СПб.: Алетейя, 2008, с. 460-474

(С) http://ec-dejavu.ru

By thorvaldsen




Вообще я барышню не особо люблю, но тут она хороша.

Береза

(Betula pendula, Betula pubescens)

«Береза, невзирая на свой высокий ум,
Долго мешкала, прежде чем стать в строй.
Не из-за трусости,
Но благодаря своему величию.
Верхушки берез укрывают нас листьями,
И преображают нас, изменяя нашу блеклость» (КТ 8)

«3. Зимние календы, тощие олени,
Желты верхушки берез, покинутое летнее жилье;
Горе тому, кто пустяком заслужит немилость» (ККХ 7)

«4. Саженцы зеленоверхой березы
Освободят от оков ногу мою;
Не раскрывай своей тайны юным» (ККХ 8)

«Благословенна береза в Голуэйской долине,
Чьи ветви падают одна за другой, попарно
Так будет, когда случится битва в Ардудви…
Благословенна береза из Памулона,
Ее можно будет увидеть, когда грудь и передние ноги оленя возвысятся…
Благословенна береза с вершин Динвитви,
Узнают ее, когда случится битва в Ардудви…» (ЧКК 16)

«Гладкая благословенная береза, мелодичная и гордая,
Прекрасна каждая спутанная ветвь высоко на вершине твоей» (СГ)

(Г)Многими любимое дерево символизирует весну, свежую зелень и невинность. Его зеленые ветви фигурируют в бесчисленных майских празднествах, когда сельчане идут в лес и срезают ветки и даже молодые деревца, дабы принести «май» в поселок. Прикосновение такой ветки сулит здоровье и благословение. Двери домов и конюшен украшают березовыми ветвями. Когда листья высыхали, их растирали в порошок и давали скотине, чтобы уберечь ее от болезней и зла в течение года. Сжигая эти листья, как ладан, люди изгоняли злых духов. Первомайским утром многие девицы находили перед дверями свежую березовую ветку, или даже молодое деревце, оставленные в знак любви их кавалерами. Чтобы феи держались подальше от фермы на протяжении опасной Вальпургиевой ночи (Бельтайна), положите на порог березовую ветвь, а еще лучше – установите там целое молодое деревце. Любая ведьма, желающая войти в дом, сперва должна будет пересчитать все листья, - а это, ручаюсь, займет ее до восхода Солнца.

Кое-где березы выступали в качестве «майских деревьев», хотя ель и пихта в этом качестве встречаются чаще. Сражаясь с пережитками языческих обрядов, в 1225 году некий священнослужитель повелел Иоганну срубить майское древо в Аахене, - в ту пору местные жители устраивали веселые пляски под венками, украшавшими густую крону дерева. Последовавшие вскоре волнения стали политической проблемой, для разрешения которой власти неохотно позволили отмечать старые майские праздники официально. Вот гадание на трех березовых прутиках: очистите первый от коры целиком, второй - частично, а третий оставьте как есть. 22 июня положите их под подушкой. На следующее утро достаньте, не глядя, один из них. Выпавший жребий говорит о достатке будущего супруга: очищенный целиком обозначает бедного, покрытый корой – богатого, третий прутик указывает на средний достаток. Из березовых ветвей часто делали веники: их плели в течении двенадцати ночей, между зимним солнцестоянием и 6 января, когда Дикая Охота грохочет в застилающих небеса тяжелых тучах; эти ночи считались самыми длинными в году. Березовый веник, положенный на пороге, или же повешенный изнутри на двери – верный способ отогнать злые силы.

Этими вениками «сметают» болезни со свиней, и я уверен, что их воздействие на людей столь же эффективно. Когда над Альпами ярится буря, в очаг бросают березовую ветку, чтобы обезопасить себя от удара молнии. Амулет из березы, если при ношении он будет касаться кожи, убережет от судорог. Зная нужное заклинание, в березу можно изгнать 77 духов артрита: они обратят болезнь на дерево, и когда оно исцелится, то выздоровеете и вы. Весной целебные березовые листья добавляли в пищу и заваривали как чай (они стимулируют работу мочевого пузыря); иногда с некоторых участков дерева снимали кору и делали отверстия, чтобы собирать березовый сок («лесную воду») – однако я не одобряю эту практику, ведь она приносит дереву страдания. Из сердцевины березы варили крепкий клей (по свидетельству Плиния, его применяли кельты Галлии), а из блестящей коры делали водонепроницаемые футляры, головные уборы и листы для рукописей. Немецкая пословица гласит: «березового оружия долго приходится ждать» - иными словами, ветке нужно время, чтобы стать прочной. О чем-то подобном мог думать и Талиесин, писавший «Кад Годдо».

(Б)Валлийский бард Грифид аб Адаф ап Давид (1340 – 1370) сочинил длинную поэму, и посвятил ее «Срубленной березе, ставшей майским шестом в Лланайдлоесе». В недвусмысленных выражениях бард сетует, что дерево, прежде чем пасть от топора лесоруба, росло в чаще словно «величавый лесной скипетр… зеленый покров». А теперь оно недовольно тем, что над ним учинили насилие, грубо срубили и притащили в центр города, где оно и стоит, жалкое и несчастное. Пока береза росла в лесу, бард провел под ней много майских ночей вместе с любимой, - а теперь зеленые ветви увядают на рыночной площади, и в них не поют больше птицы ( см. К. Джексон, 1971)

В настоящее время исследователи более или менее едины во мнении о том, что личность связана с культурой. В значительной степени это относится к колдуну –«знаковой» личности традиционного общества. Рассказы о сибирском колдуне Кирике Захаровиче [1] удивительно похожи на повествование о карельском колдуне Михеевиче [2]. Вместе с тем для жителей конкретного сибирского села и деревни в Карелии это «их» колдуны, деяния и чудеса которых воспринимаются как исключительные, происшедшие именно у них, исключительными магическими способностями наделен именно их местный колдун. В соответствии со взглядом «изнутри» традиции, любой «знающий» – это конкретный индивид, с его деяниями, с определенными особенностями характера, устремлениями, наклонностями.

При исследовании личности русского колдуна я предлагаю использовать термин «мифологизированная личность» [3]. В произведениях несказочной прозы данное определение предстает как сочетание свойств, выработавшихся на основе традиционных мифологических представлений, но, что важно, воспринимаемых внутри традиции как черты, принадлежащие исключительно этой личности, а также характерных реальной личности. В статье рассматриваются психологические особенности колдуна, связанные с этнической культурой, восходящие к различным верованиям, прежде всего – с представлениями о маргинальности колдуна.

Колдун наделен способностью вступать в контакт с потусторонним миром, то есть нарушать границу между социальным и природным. Он связан как с человеческим миром, так и с миром природы, что проявляется, прежде всего, в их образе жизни. Колдуны нелюдимы, их характеризуют следующим образом: «живет как бирюк (волк)», «как медведь в берлоге», приписывают черты животных. Кроме того, «худой человек (колдун – Н.М.) живет замкнуто, от людей хоронится, в церковь не ходит, людей сторонится, Богу не молится» [4, с.302].

В соответствии с архаическими представлениями, большинство колдунов относятся к категории людей, слово, мысли или само присутствие которых является негативным для окружающих. Обычно такие люди обладают определенным набором особенностей характера: злые, тяжелые в общении, злопамятные, хитрые, скупые, завистливые, необщительные, неоткровенные. Их присутствие влечет за собой вред, неудачу, болезни.

Чаще всего в произведениях мифологической прозы колдун характеризуется как злой. Злость – его постоянное качество, описанное в заговорных текстах: «злой лихой человек колдун, колдуница». «Злой» – емкое, многозначное понятие; оно характеризует различные стороны личности «знающего». Сопоставление слов со знанием «зло» в словаре В.И. Даля показывает близость многих слов: зло – худое, лихое, плохое, лютое, жестокое и другое.

«Злой»в характеристике колдуна означает, прежде всего, дурное свойство, качество, черту характера, порок: «сердитый, гневливый, свирепый, жестокий». О злобном характере свидетельствует выражение его лица и, прежде всего, глаз: они у колдуна «злобные», «сердитые». Вот типичный портрет колдуна: «Роста он небольшого, с вечно всклокоченной головой и злыми, хитрыми глазами» [5, с. 520]. Глаза колдуна подтверждают его связь с природой: «волчий»взгляд исподлобья, его глаза часто горят огнем, как глаза мифологических персонажей.

Внешний облик колдуна свидетельствует о чувствах, которых он испытывает к окружающим: злобе, ненависти, антагонизме,– проявляющихся в его отношениях к членам социума. Эти чувства являются основными мотивировками действий персонажа народных меморатов: «Колдуны по злобе своей портят молодых и вселяют в них страх друг к другу, обращая одного, то есть мужа в волка, а жену в медведя, видимых только им одним» [6, с. 320].

В прошлом сама оценка человека соседями как «недоброго» могла послужить поводом для обвинения в колдовстве. Так, в 1820 г. на допросах в Мезенской канцелярии односельчане по поводу обвиняемых в колдовстве свидетельствовали: «имели ли названные лица волшебство, они того не знают, токмо за добрых людей их не признают, понеже по всему видно, что подлинно они напускают на людей икотную болезнь» [7, с. 156]. Оценка личностного качества «злой» совпадает с направленностью деяний колдуна. «Злой» – это также оценка его функций со стороны социума: заключающий в себе зло, причиняющий кому-либо зло, неблагоприятный для кого-либо, приносящий какую-либо беду, неприятности, враждебный членам социума. Колдуны совершают свои деяния, руководствуясь желанием причинить зло, худо окружающим. Одно из диалектных названий колдуна – злыдарь [8, с. 297]; злыдня, злыдни–обозначение чертей, нечистой силы.

Понятие «злой» применительно к колдуну – не только атрибутивная категория, но и процессуальная. Оно подразумевает, что колдун постоянно «творит зло». Определение «злой» не только оценивает колдуна как человека; обычно оно сопутствует результатам его деятельности – порче человека, животного, порче свадьбы: «В Пелгострове был Колич (колдун –Н. М.). Его на свадьбы худо угостили, дак ен спортил молодых. <...> Ой, Колич был злой» [9, с. 105–106].

«Злой»– это, прежде всего, признак природы, животных. Злоба по отношению к людям характеризует мифологических персонажей, духов природы: водяного, лешего, черта – «злых духов». Колдунья в конце жизни утрачивает человеческие признаки и приобретает признаки мифологических персонажей и природы: «Под конец черт совсем старуху замучил: она сделалась как бешеная и злая, как зверь» [10, с. 44].

Несомненно, мотивировка действий колдуна – творить зло, разработаны под влиянием христианства: «Колдун – это человек, вступивший в договор с нечистой силой, вследствие какового договора он пользуется помощью этой нечистой силы во всеми, в чем пожелает. Колдун делает людям исключительно вред, хотя бы он мог делать и добро, но не желает этого, и не делает» [11, с. 197]. Вредоносные акции колдуны совершают под воздействием нечистой силы, которая, по христианским представлениям, постоянно подталкивает человека творить зло.

По христианским представлениям, Бог зла не сотворил, это – деяние дьявола: «Зло – это уклон бытия к небытию, движение к мнимой цели, извращение, ложь, болезнь бытия. Как сила, направленная к небытию, зло всегда разрушительно» [12, с. 20-21].

Христианские представления о зле как «уклонении от истинного пути» совпадают с архаическими; это, прежде всего, подтверждает этимология слова «зло»:«о.-с. Zъlъ восходит к и.-е. корню g'huel: ghul –“изгибаться”, “кривиться”, “изворачиваться”, “кривить душой”; “идти кривыми путями, петлять, спотыкаться, падать» [13, с. 99]. Слово «зло» связано с идеей кривизны, неправильного пути, движения, нестабильности. Таким образом, важнейшее качество колдуна – злость, которая связана с основными понятиями славянской мифологии: кривдой, неправильностью, неистинностью и другое.

В народной традиции колдуна также причисляют к «лихим людям». Лихой– постоянное обозначение колдуна в русских заговорах: так, например, лихой (колдун) насылает на людей злых духов: «Иду я, раб Божий (имя) из ворот в ворота, в чистое поле, навстречу бегут семь духов: все злые, все черные, все нелюдимые. Идите, злые духи, все черные и все нелюдимые, к лихим людям, держите их на привязи, чтобы я, Раб Божий (имя), от них был цел, был здоров и невредим во все путях, дорогах <...> в своем дому и чужом дому» [14, c. 229–230]. «Лихой» –это также обозначение злого духа, сатаны.

«Лихой» – также смелый, решительный. По народным представлениям колдунами становились очень храбрые люди. Храбрость колдуна проявляется во время прохождения обряда инициации, который требует от неофита огромного мужества, напряжения душевных сил: «Это трудно знать. Потому что, если кому надо, чтобы человек передал, дак надо, чтобы который хочет чтобы кой-что знать, дак надо не пугаться. Ведь ему все привидения покажут. А если ты маленько струсил, значит, ты не в силах будешь эту власть принять»[15, с. 120].

Деревенский колдун, обладающий неформальной властью, нередко находится в оппозициипо отношению к официальной власти: так, карельский колдун Максим Павлович «он такой, в милицию брали: «Вы все равно с меня ничего не возьмете». Он ничего не боится, черти помогают. <...> В войну что-то нашкодил, ничего не наказали» [16]. Однако отношение к храбрости колдуна неоднозначное – это скорее неоправданное, бесшабашное поведение: «Ему сам черт не брат».

Еще одно название колдуна – худой (Ярославская губ., Вологодская обл., Восточная Сибирь). Основные функции худых – портить людей, в частности, «сажать килы», «надевать хомуты», насылать на них несчастья: «Худые портят людей, нагоняют на них страшную необъяснимую тоску, человек места себе не находит и страшно худеет» [17]. Слово «худой» в некоторых русских диалектах имеет значение «нечистая сила»; так, в сибирских говорах «худой» – «злой дух, черт, сатана, дьявол» [18, ст. 1243].

«Худое» также определяет «тайные»знания колдуна - направленные на причинение вреда; знахарка, которая успешно лечит от разных заболеваний, противопоставляет свои знания «на добро» – «худым» (колдовским) знаниям: «Мне нельзя, больно горяча, мне нельзя худому учиться» [19, л. 40].

Колдуна часто характеризуют как «хитрого»человека. Хитрость может проявляться как свойство характера; так, крестьянам трудно поймать колдуний, пережинающих поля, поскольку«он хитры», то есть умеют ловчить, обманывать. Хитрость – сложное понятие – это уловка, обман и умение делать что-то, а также «тайное» знание, магическая сила. <...> О знахаре говорят как о «простом человеке» (в значении «простодушный», «искренний», а также «не обладающий колдовскими знаниями»): «Которые похитрее, мы простосердечный народ» [20, л. 4].

«Колдун-обманщик»– постоянная характеристика колдуна. Распространенный мотив быличек – «колдун морочит» [21]. Эта особенность также характеризует и мифологических персонажей; так, леший обманывает или леший «водит» и т.п.

Колдун груб с окружающими, склонен к конфликтам, часто ссорится с односельчанами. В народных представлениях, грубый – не только невежливый, дерзкий, но и враждебный, причиняющий обиду, вред, ущерб; ссора – это проявление враждебности. Эти же черты колдуна проявляются и на уровне внутрисемейных отношений. В современной деревне такое поведение человека, особенно – женщины, зачастую служит поводом для обвинения в колдовстве.

Колдуна нередко характеризуют как гордогочеловека. Колдун кичится тем, что он обладает «тайным» знанием, он держится с окружающими высокомерно, надменно, спесиво: «Колдуна часто представляют угрюмым, молчаливым, необщительным. Он <...> к людям относится свысока» [22, c. 180]; «Люди они (братья Салмины – колдуны – Н.М.) были зажиточные, но очень гордые, односельчане их не любили»[23]. Гордый – «осознающий свое превосходство»; ощущать свое превосходство над другими колдуну позволяет обладание «тайным знанием». Гордость также характеризует сатану.

Колдуны честолюбивы. Нередко мотивом того, что человек становился колдуном, было стремление к власти над людьми. Владение «тайным» знанием и связь с «иным» миром позволяет колдуну требовать от окружающих оказания почета и уважения; как выразилась одна из моих карельских информаторов, «ему в чести надо быть». Колдун требует правильной оценки его достоинств и знаний со стороны окружающих взамен на оказание услуг: контактов с потусторонним миром. Это выражается и в оплате его услуг. Колдун всегда требует плату за отправление магических практик. Плата – архаический элемент обряда: происходит обмен ритуальной услугой и какими-то дарами. В поздних мифологических рассказах нередко описано, что колдун использует свои знания в корыстных целях и требует за это плату.

Колдун тщеславени хвастлив: «Степка Колдунчик хвастался, что с чертями знается» [24, л. 35]; колдун Григорий после того, как кого-то испортит, «хвалится»; обещает «испортить насмерть»[25, с. 71]. Колдун неумеренно восхваляет свои магические способности, зачастую преувеличивая их, он считает, что ему подвластно все на свете; так, он уверяет, что может оживить мертвого: «Захочу – и мертвого подниму этой водой <...> только у вас состояния не хватит со мной расплатиться» [26].

Некоторые черты характера проявляются в отношении к вещам, к собственности. Колдун жаден, все время что-то просит и не хочет отдавать;что возьмет, не отберешь; у него «к рукам прилипает». Так, в карельской деревне мне так охарактеризовали жадную колдунью: «Бей по рукам, не выпадет». Значение слова «жадность» – ощущение недостатка в чем-либо; желание, тоска, стремление к чему-либо. Стремление колдуна постоянно забирать какие-либо вещи у людей основано на том, что, по народным поверьям, с вещью можно забрать у человека счастье, достаток, здоровье: «На чистый четверг нельзя никому ничего давать, а то порчу могут наслать, попортют и тебя и животину и все. Ничего не давай, особенно соли, ето самая страшная порча будет. Не давай из дому ничего, а то с порчей вернут. Самое время такое, на страшной неделе, ето ихний день, колдунский, заповедный, они его специально дожидаются»[27].

Колдуны нарушают сексуальные запреты традиционного общества. Пользуясь своей властью, они вступают в сексуальные связи со многими односельчанками. Так, пошехонский колдун и знахарь Петр Васильевич Туров, который занимался отгадыванием воров, лечением, ворожбой, «был сильно охочь, по выражению крестьян, до женского пола» [28]. У колдуна обычно много любовниц, он легко расстается с ними. В конце 80-х гг. в одной из деревень на Пинеге нам рассказы вали о бывшем председателе колхоза, которого считали колдуном (нам показали его: и в 70 лет это был властный жесткий эффектный старик). Сексуальным домогательствам с его стороны подвергались многие колхозницы. Показывали и одну из жертв, посмевшую отвергнуть его, после чего, как считают односельчане, он наслал на нее порчу: у женщины отсохла рука. Ср.: сластолюбие –также отличительная черта чертей.

Представления об особенностях личности колдуна связаны с направленностью их деятельности. Основная функция колдуна – причинять зло, вред, портить. Колдун может испортить человека, животных, посевы, а также молодых. Образ колдуна в мифологических рассказах имеет чрезвычайно архаические черты. Он является руководителем свадебного обряда. Исследование мотивов свадебной порчи показало, что представления о ней основаны на архаических представлениях обрядов предшествующих эпох. Колдун намеренно умерщвляет жениха и невесту, превращает их в животных, препятствует соитию в первую брачную ночь и т.д. Он временно возвращает жениха и невесту в природное состояние, чтобы затем они «родились» как новые члены социума. Колдун связан с производящей силой природы и передает ее молодым [29, с. 120–140].

Отправление колдуном архаических обрядов, ставших непонятными, рассматривается как причинение им вреда участникам обряда, а сам колдун – как злой, обидчивый, мстительный человек. Непонятным стало стремление колдун к нормативному проведению свадебного обряда в своем социуме, его связь с производительными силами и, кроме того, необходимость получения награды за отправление магических практик.

Многие особенности личности колдуна в соответствии с христианской традицией, рассматриваются в народной традиции как грехи. По народным представлениям, колдун – личность глубоко греховная. Грех – уже одно то, что он стал колдуном, отрекся от Бога, как известно, нередко обряд посвящения включает отречение об Бога, попрание креста. В разряд смертных грехов относят также и другие его характеристики, в частности, магические практики, направленные на причинение вреда человеку, вследствие которых наступала его смерть: богоотступничество, колдовство, убийство, прелюбодеяние.

Мучительную смерть колдуна рассматривают как расплату за грехи. Так, костромской колдун Ирипарха «лет 40 не бывал у святого причастия, помер в жестоких мучениях 65 лет от роду в 1896 г. Уверяют жители Шанско-Городищенской, в церкви при жизни этого колдуна видали в Пасху в церкви много раз не похожим на человека, а на востроголова черта»[30, c. 89].

В духовном стихе о Страшном Суде колдунам уготовано место в аду среди нераскаявшихся грешников – разбойников, убийц и других:

«Татьи пойдут во великий страх;
Разбойники пойдут в грозы лютые,
А чародеи все изыдут в дьявольский смрад» [31, c. 231] .

Первоначальное значение слова «грех» близко значению слова «зло»: уклонение от прямого пути, несоответствие норме. В древнерусском языке грех сопоставимо со злом, только зло характеризует уклонение в отношении к людям, а грех – в отношении к Богу [32, c. 104]. Обычно к греху склоняет нечистая сила:«Если человека поймали на преступлении, например, в краже, или убийстве, то преступник в этом случае высказывает: “Это грех меня попутал, соблазнил меня дьявол”. Народ ему говорит: “Это тебя попутало, не почитал своих родителей, за то тебя Бог обличил”» [33].

С течением времени понятие греха стало сложнее, оно является не только религиозно-этической категорией, но и этической: «Грех характеризует свойства и качества личности, ее поведение и взаимоотношения с окружающими» [34, c. 303]. Так, к смертным грехам относятся и некоторые особенности характера колдуна: злоба, гнев, гордость и другое [35, c. 22].

Колдун –сложная многогранная личность. Он играл значительную роль в жизни традиционного социума. Общество одобряло его контакты с потусторонним миром, если они были направлены на благо коллектива. Если его деяния причиняли вред ближайшему окружению, они вызывали негативную реакцию и приводили к наделению его отрицательными личностными характеристиками. Этому также способствовало отправление колдуном обрядов, смысл которых был утрачен. Несомненно, негативное отношение православной церкви к этим ритуальным специалистам также повлияли на сложение образа русского колдуна.

Ссылки:

1. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / сост. В.П. Зиновьев. No
297, 298, 306 и другие.
Новосибирск, 1987.

2. Полевые материалы автора // Архив Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (далее – АМАЭ). Ф. К - 1. Оп. 2. Л. 14. No 1881. Республика Карелия. Сегежский р - н., пос. Валдай.

3. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и проблемы киноискусства. Таллин, 1973.

4. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 2. Ярославская губерния. Ч. 2. Даниловский, Любимский, Романо-Борисоглебский, Ростовский и Ярославский уезды. СПб., 2006.

5. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края, собранные и приведенные в порядок П.В. Шейном. Т. II. СПб., 1893.

6. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 4. Нижегородская губерния. СПб., 2006.

7. Беляев И.С. Икотницы и кликуши: к истории русских суеверий // Русская старина. Т. 122. 1905.

8. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин; ред. Ф.П. Сороколетов (Ин -т рус. языка АН СССР, словарный сектор). Т. 11. М.,1999.

9. Памятники русского фольклора Водлозерья: предания и былички / сост. В.П. Кузнецова. Петрозаводск, 1997.

10. Колчин А. Верования крестьян Тульской губернии // Этнографическое обозрение. 1899. No 3–4.

11. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы. Т. 2. Ярославская губерния. Ч. 1. Пошехонский уезд. СПб., 2006.

12. Епископ Александр (Семенов Тян-шанский). Православный катехизис. М., 1990.

13. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М., 2008.

14. Попов Г. Русская народно-бытовая медицина // По материалам этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. СПб., 1903.

15. Кузнецова В.П. О функциях колдуна в русском свадебном обряде Заонежья // Заонежский сборник. Петрозаводск, 1992.

16. Мифологические рассказы русского ... С. 48.

17. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы ... Т. 2. Ч. 2. С. 302.

18. Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля. В 4-х т. Т. 4. СПб.; М., 1912.

19. АМАЭ. No 1561. Архангельская обл., Шенкурский р-н.

20. АМАЭ. No 1618. Архангельская обл., Вельский р-н.

21. Мифологические рассказы русского ... С. 324.

22. Никитина Н.А. К вопросу о русских колдунах // Русское колдовство, ведовство, знахарство.
СПб., 1994.

23. Беляев И.С. Указ. соч. С. 146.

24.АМАЭ. No 1560. Архангельская обл., Шенкурский р-н.

25. Весин Л. Народный самосуд над колдунами // Северный вестник. 1892. No 9. Отд. 2.

26. Попов Г. Указ. соч. С. 84.

27. Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / сост. и автор коммент. О.А. Черепанова. No 325. СПб., 1996.

28. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы ... Т. 2. Ч. 2. С. 200.

29. Мазалова Н.Е. Этнографические аспекты изучения личности русского «знающего». СПб., 2011.

30. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 1. Костромская и Тверская губерния. СПб., 2004.

31.Корифнский А.А. Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М., 1901.

32. Колесов В.В. Древняя Русь. Наследие в слове. Бытие и быт. СПб., 2004.

33.Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы ... Т. 1. С. 75.

34.Козина Н.О. Грех // Антология концептов. М., 2007.

35. Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1960.

(C) Теория и практика общественного развития, (2014, No 1)

Черника

(Vaccinium myrtillus)

(Г) Собирая чернику, можно попасть в беду. Духи земли, лесные духи, ягодный народ и даже Дикая Охота – все они не прочь отведать собранных ягод, так что детям и взрослым стоит принять дополнительные меры предосторожности, чтобы избежать кражи, недуга или вывиха ноги. Кое-где рассказывают о колоколах, чей звон раздается глубоко под землей. Когда он звучит, появляется черная собака, и когда она исчезает, появляются ягоды. В Баварии ягодного человека задабривают, раскладывая на подходящем камни три аккуратные кучки из ягод, фруктов и хлеба. В Богемии все упавшие на землю ягоды были даром Деве Марии, и поднять их означало накликать беду. Горсть ягод непременно приносилась в жертву – их бросали в дупло дерева (это широко практиковалось в Средней и Южной Германии): в Бендале такие подношения получал дуб. Каждый сборщик должен был взять первые три ягоды и раздавить их о ствол дерева, так что он становился совершенно черным. Как вариант, эти ягоды можно было подбросить над головой или кинуть через левое плечо. Особенно опасно было собирать ягоды 2 июля. Считалось, что в ягоднике можно увидеть Деву Марию – она расчесывает волосы, ездит на белой лошади и, что совсем уж далеко от христианства, крадет детей. Увидеть во сне ягоды черники сулит неудачу. Средневековая медицинская литература, как ни странно, ничего не сообщает нам о применении ягод и листьев черники для борьбы с диареей. Из растения получали очень стойкую краску, высоко ценившуюся художниками.

"Ты — семицветная радуга всей красоты мирозданья;
Ты — колесница лучей легкокрылого солнца;
Ты — благодатная свежесть вечерней бури.
Да, моя радость, о да! Дыханье дремлющих долов;
Шепот колосьев спелых под ветром ночи!
Ты — мое счастье, и я кричу от восторга! Песня моя сплетает все радости жизни, словно сполохи дней и ночей, в золотой и пурпурный Венец — во Имя Твое, великое Имя Славы" (с)

Ну что свистнутос премьерой, драгоценные мои коллеги и сотоварищи по Orgia Sanguinea. Хотя отчасти я и наблюдал процесс становления спектакля, увиденное оказалось выше всяких похвал.

Спасибо всему коллективу, но особое и персональное восхищение - a_lisa, mumla_astabatи koshka_yoly. Девы, вы были офигительны.

Ну и разумеется, гран мерси annablazeи sane_witch - без вас ничего бы не было, а это неправильно :)

Ежевика

(Rubus fruticosus, Rubus caesius)

«7. На саженцах ежевики растут ягоды;
Дрозд в своем гнезде;
И лжец никогда не станет молчать» (ККХ 8)

(Ш)При создании защитных амулетов ежевику порой объединяли с плющом и рябиной. В этом случае она заменяла более популярную жимолость (МакНейл).

(Г)Среди всех колючих растений ежевика, пожалуй, самая цепкая – она разрывает одежду и царапает тело до крови. Тонкие усики этого растения образуют фантастические заросли. Когда такая ветка вытянется на достаточное расстояние, она может снова врасти в землю. Так образуются естественные арки. Если пролезть сквозь одну из них, то шипы заберут ваши болезни (особенно это касается проблем с кожей), и выйдете наружу вы уже исцеленным. Ребенку, что не может научиться ходить, следует молча проползти под аркой утром в пятницу, до восхода Солнца. Достаточно трех раз, чтобы исцелить недуг. В северной Германии венок из корней ежевики, надетый под шапку, позволяет увидеть по пути в церковь ведьм: кажется, будто они несут на головах маленькие бочки. Бочки? А как насчет котлов? В народной медицине из ферментированных ежевичных листьев делают очень вкусный чай, который иногда предписывают для успокоения расстроенного желудка и уменьшения менструальных кровотечений. Листья содержат мягкие астрингенты. Если листья прокипятить в зольном щелоке, то они могут придать волосам черный цвет, тогда как ягодный сок придает вину насыщенный цвет. Еще из измельченных ягод делают горячее питье от простуды и бронхита.

Ракитник, дрок

(Sarothamnus scoparius)

«Ракитник, в авангарде войска,
Был ранен в канаве.
Дрок справлялся плохо,
Но все равно пусть растет в изобилии» (КТ 8)

«11. Светлы верхушки ракитника;
Пусть возлюбленный назначит свиданье.
Желты пучками растущие ветки;
Брод мелок; довольный может спать спокойно» (ККХ 9)

Некогда Гвидион и Мат взяли цветы ракитника, таволги и дуба и своим колдовским искусством создали из них прекраснейшую в мире женщину. Ее назвали Блодуэдд, от слова«blodeu» («цветы»), и отдали в жены Ллеу, одним из обетов которого было никогда не брать в жены смертную женщину. Вы спросите – кем, или чем, была жена Ллеу? Одна из гипотез говорит о разновидности ракитника, содержащей психоактивные вещества ( см. Кристиан Рэч, «Словарь магических растений»). В поэзии бардов ярко-желтый ракитник символизирует весеннее ликование, безумные майские деньки и нежную любовь на лесных полянах.

Вишня

(Prunus avium, Prunus cerasus)

«Была рассержена вишня» (КТ 8)

Прогулочные трости из черешни («вишни птичьей») были очень любимы жителями шотландского Торридона: их владельцы верили, что такая палка поможет хозяину не потеряться в тумане. Вдобавок все знали, что она способна разрушить чары фейри.

Дикая вишня не слишком культивировалась в неолитической Европе. Позже римляне ввели в обиход обычную вишню, привезенную из Персии. Иногда вишня была символом любовных утех. Кое-где в германских деревнях «девушкой, ставшей вишней»зовут ту, что забеременела вне брака. В народной медицине вишневую смолу часто используют при изготовлении сиропа от кашля, а листья добавляют в травяные чаи.

День пролетел незаметно - что поделать, на дворе ноябрь, и вот уже недовольным фонарщикам приходится выходить из дому, чтобы газовые фонари осветили путь запоздавшим прохожим. Смолк пронзительный хор голосов, что весь день звучал над Ковент-Гарденским рынком и вернее, чем запах гнилой капусты, указывал путь к торговым рядам. Продавцы неспешно убирали с лотков свой товар.

- Эй, паренек, - окликнул тщедушную фигурку в твидовом пиджаке пожилой фермер, - сделай милость, помоги-ка погрузить эти ящики.

- Да, мистер, - вежливо, но как-то механически произнес мальчик.

Вскоре ящики заняли положенное им место на дне двуколки, запряженной смирной пегой кобылкой, и старик утер взмокший лоб.

- Спасибо, парень, выручил. Один я бы долго провозился, и тащись потом в потемках. На вот, - порывшись в ящике, фермер вручил мальчику большое желтое яблоко.

- Спасибо, мистер, - все тем же неживым голосом ответил мальчик. Немного помедлив, он взял яблоко и замер, словно бы не понимая, что это и что ему с ним делать.

Старик посмотрел на него уже повнимательней.

- Что с тобой, парень? Сдается мне, стряслось у тебя что-то.

Мальчишка отчаянно помотал головой

- Нет-нет, мистер все в порядке.

Он крутанулся на каблуках, но в этот миг ему на плечо легла тяжелая рука.

- Поверь старику, не стоит лгать понапрасну. К своим годам я кой-что смыслю в людях. Знаешь, как говорят, одна голова – хорошо, а две лучше. Коли расскажешь мне свою историю, то хуже тебе точно не будет.

По глазам мальчишки было видно, что тот разрывается между желанием вырваться прочь из-под удерживающей его руки, и послушаться старика. На миг показалось, что в зеленых глазах блеснули слезы, но кто мог бы сказать это наверняка, в холодных предзимних сумерках…

- Это все из-за Принца, мистер…

- С виду ты не похож на королевского родственника, - лукаво улыбнулся старик и мальчик, невольно поддавшись странному обаянию, которое словно излучал его неожиданный собеседник, против воли улыбнулся.

- Нет, мистер, Принцем звали моего пса…

…Конец осени девятьсот тринадцатого года оказался для Кевина Джайлса на редкость удачным. Помимо работы, он исхитрялся находить какие-то приработки, и вот однажды отец явился домой раньше обычного и подозрительно долго возился в крошечном предбаннике их маленькой комнатушки. Мать еще не вернулась из прачечной, дед, должно быть, сидел у камина в «Золотой Розе», и Фредди, предоставленный самому себе, сидел у окна, читая взятого у школьного приятеля Стивенсона.

- Гхм, - раздалось от входной двери и мальчик с видимой неохотой оторвался от похождений Джимми Хокинса. Отец улыбался, чуть склонив голову, а из-за пазухи потертого серого пальто высовывалась любопытная белая мордочка.

Позабытый Стивенсон медленно выскользнул из рук и со стуком упал на пол…

…Домашние приняли маленького бультерьера без особого восторга: мать скривила тонкие губы, увидев нового едока, а дед, вначале строивший грандиозный планы на бойцовскую карьеру Принца и не встретивший в этом особой поддержки у Кевина, дома именовал щенка не иначе, чем «поросенком» (хотя по вечерам в пабе безудержно хвастался им перед приятелями). Зато авторитет Фредди в классе взлетел на недосягаемую высоту, оставив далеко позади даже рыжего Тома Харпера, божившегося, будто бы у него дома на стене висит настоящая арабская сабля, привезенная из Африки дедом, подавлявшим восстание Махди. Впрочем, Том вскоре полюбил Принца не меньше, чем его маленький хозяин.

…Настали золотые дни. Щенок неотступно сопровождал Фредди в его вылазках на пустыри, где самозабвенно гонял крыс, пока мальчишки играли в ножики или камешки, но тотчас же прибегал на хозяйский зов, хотя на его мордочке порой и читалось явное неудовольствие – как, мол, не стыдно, отвлекать от серьезных дел?. Порой от его нападок страдали и вороны – хотя поймать их терьеру и не удавалось, но поднять на крыло и заставить улететь прочь, возмущенно каркая и роняя перья, он мог в лучшем виде. Но Принц довольно скоро понял, что бультерьер – это все таки не охотник, а боец, и взялся доказывать это со всем щенячьим задором. Вскоре он передрался со всеми местными дворнягами, а уж когда заставил ретироваться старого короля пустырей – черного лохматого пса, большего его самого чуть ли не втрое, желающих бросить ему вызов не находилось.

…Однажды Фредди (разумеется, тайком от родителей), с помощью своего приятеля Ли даже сунулся с Принцем на бои, что проводились тайком за китайской прачечной. Первая схватка окончилась ничьей, следующую пару боев с ровесниками Принц уверенно выиграл, но потом Фредди подозвал к себе Том Сандерс, устроитель боев.

- Сынок, - сложив на груди огромные ручищи, заросшие черным волосом, он не отрываясь смотрел на мальчика, - у тебя славный пес. Видит Бог, ему бы побольше опыта и веса, и из него мог бы получиться настоящий чемпион. Но больно уж ему не хватает весу.

Сандерс говорил чистую правду, и Фредди против воли кивнул. С тех пор, как Кевин купил Принца, ему перестало везти с приработками, и семейство Джайлсов, и без того не купавшееся в роскоши, питалось более чем скромно, так что на лукулловы пиры бультерьеру рассчитывать не приходилось. Да, для городского пса у Принца были неплохие мускулы, но на хлебных корках, что тайком ему подсовывал Фредди, особо не растолстеешь.

- Хватит с тебя в этот раз. В следующем раунде твоего пса придется ставить против моего Голиафа, а он тяжелее фунтов на пять - Сандерс кивнул на застывшего посреди арены, словно мраморная статуя, кобеля с черным пятном на боку, и впрямь на вид куда массивней Принца. – Мне такой поединок не нужен.

- Да, мистер Сандерс, - нехотя кивнул Фредди и развернулся, чтобы уйти, к явному возмущению Принца, так и рвавшегося в бой.

- Постой, - Сандерс полез в карман и достал оттуда монетку. – На, и купи своему псу кусок мяса.

- Спасибо, сэр – пролепетал Фредди, в первую минуту не поверивший неожиданно свалившемуся на него счастью.

- Считай это своим призом, - улыбнулся Сандерс, - и когда твой пес отъестся, я всегда рад буду увидеть тебя…

..Потом началась война – поначалу какая-то ненастоящая, гремящая где-то вдали. Но новости из-за моря приходили все тревожней, становилось понятно, что одних только добровольцев для победы над тевтонами мало, и весной шестнадцатого, после второго призыва, Кевин Джайлс отправился на фронт. Слезы матери, постаревший разом дед, Принц, не понимающий, что происходит, и оттого лезущий ко всем домочадцам – Фредди запомнились лишь какие-то обрывки, словно булыжник с размаху влетел в тихий пруд и нарушил спокойствие дремотной воды.

А потом была Сомма, с которой Джайлс –старший не вернулся. Зато оттуда вернулся Генри Моррис, хотя, по мнению многих, как раз этот мог бы и не возвращаться. Знавшие его до войны утверждали, что если такого человека, как Генри, что и может исправить, то только немецкая пуля. Юный Моррис не мог похвастать особым усердием в учебе или трудолюбием, но по части всевозможных правонарушений сверстников опережал уверенно.

Впрочем, высказывать свое мнению вслух желающих было немного – Генри довольно быстро связался с какими-то темными личностями, не то букмекерами, не то контрабандистами, а то и кем похуже. Полицейским тогда хватало дел с фениями и кайзеровскими шпионами, покровители Генри исправно притворялись пустым местом, а бобби старательно их не замечали – словом, мудрый человек, не желающий привлекать к себе внимания, мог бы жить куда как неплохо – но деятельной натуре мистера Морриса это, судя по всему, претило…

… Ноябрь девятьсот шестнадцатого был на редкость холодным. Матери Фредди почти не видел – все ее время уходило на прачечную, а по вечерам она еще и убиралась в школе, в поисках хоть каких-то денег; дед после смерти сына утратил былую веселость и окончательно замкнулся в себе – даже в «Золотой Розе» он теперь чаще молчал и смотрел в огонь, чем шутил с приятелями.

..Том Харпер с китайчонком Ли самозабвенно гоняли шарики, Фредди без особого интереса следил за игрой, а Принц дремал чуть поодаль. Вдруг он вскинул голову и предостерегающе рыкнул. Ребята оставили игру и прислушались. Из-за ближайшего сарая послышались тяжелые шаги, и на пустырь вышла другая троица – Генри Моррис, какой-то тип, похожий на итальянца, и лысый здоровяк с уродливым шрамом на щеке, опирающийся на тяжелую с виду трость. Он окинул детей безучастным взглядом и похромал вглубь пустыря, его примеру последовал и итальянец, но Генри не был бы самим собой, если бы и тут не пожелал произвести впечатление.

- Эй, щенки, - прорычал он, плотнее натягивая кепку, - а ну, пошли прочь отсюда!

Том и Ли вздрогнули от неожиданности, потом переглянулись – и демонстративно склонились к своим шарикам.

Такой наглости Генри не мог бы вынести и трезвым, а исходящий от него запах явственно указывал, что мистер Моррис успел опрокинуть стаканчик-другой.

- Пошли прочь, я сказал! – заорал он и пнул Фредди, совершенно безучастного к перепалке, но, по несчастью, сидевшего к нему ближе всех.

Впрочем, правильнее было бы сказать «попытался пнуть». Разумеется, никто специально не учил Принца нападать на людей, но угрозы хозяину, вкупе с ненавистным псу запахом перегара (терьер вообще не жаловал пьяных, делая исключение разве что для деда) оказалось вполне достаточно.

Фредди успел увидеть только пролетевшую мимо него белую молнию и услышать дикий вопль. В следующую минуту Моррис уже лежал на спине, орал и махал в воздухе ногами, словно ему вздумалось поиграть в велосипедиста. Принц белой грушей болтался у него на ноге, чуть повыше щегольского лакированного ботинка, и отпускать врага явно не собирался.

Фредди кинулся к извивающемуся на земле Генри, чтобы оторвать от него терьера – по опыту собачьих драк он знал, что команды вошедший в раж Принц может и не услышать, - но его отшвырнул в сторону неожиданно быстро пересекший пустырь здоровяк. Свистнула трость, и страшной силы удар подбросил терьера в воздух – словно его смел атакующий кабан. Но только его лапы коснулись земли, Принц снова метнулся к ненавистному врагу, - и прогремел выстрел…

…Только когда приятели утащили ругающегося Генри за угол, а валявшиеся на земле гильзы от «люгера» уже перестали дымиться, Тому удалось выдрать из пальцев Фредди складной нож, а Ли отпустил его плечи…

…Бультерьеры живучи, и Принцу хватило сил, чтобы стукнуть пару раз по земле хвостом и ткнуться холодным носом в хозяйскую ладонь..

…Могилу выкопали тут же – сначала копали неподатливую землю найденными на пустыре обломками кирпича, потом Ли сбегал домой за лопатой и дело пошло быстрей. Уже стемнело, когда Том и Ли, молча положив руки на плечи Фредди и постояв с ним немного, отправились по домам, а он все стоял и смотрел себе под ноги...

…Родителям он сказал, что Принца сбила машина, и не слишком удивился тому равнодушию, с которым они восприняли это известие.

… Несколько дней спустя Фредди столкнулся на улице с Томом Сандерсом.

- Парень, - начал он, вопреки своей привычке, не глядя собеседнику в глаза, - я понимаю, тебе сейчас нелегко. Видит Бог, я с радостью кинул бы ублюдка в свою яму, (рука его непроизвольно сжалась в кулак) но не могу – с больно опасными людьми он якшается. Если вдруг захочешь хорошего щенка – с радостью помогу, но прошу тебя, не делай глупостей.

… - Вот, мистер, - глаза Фредди были подозрительно сухими. - Я очень хочу отомстить Генри Моррису, но… Вряд ли кто-то станет мне помогать, а один я ничего не могу сделать.

- Да, скверная история, парень, - задумчиво протянул старик. – Известное дело, кто ж в чужую беду полезет. Самого не тронули, вот и ладно.

Мальчик тряхнул головой, словно просыпаясь от неожиданно накатившей дремы.

- Ох, простите мистер, уже совсем поздно. Мне пора, - и, с какой-то совсем недетской безнадежностью махнув рукой, повернулся к старику спиной и двинулся прочь.

- Постой, - раздалось сзади. Медленно, словно бы нехотя, Фредди обернулся. Старик все так же стоял подле своей двуколки, не изменив позы, но что-то в нем все таки изменилось.

Взгляд. Старик смотрел теперь по-молодому цепко, жестко, словно бы целился, на мельчайшие дюймы рассчитывая выстрел, от которого зависит слишком многое.

- Верно, мне не следовало тебе этого говорить, но… Пожалуй найдется кое-кто, кто в силах помочь тебе, - мгновение старик все таки промедлил, - но продолжил. – Говорят, будто я многое знаю, но это – случай особенный. Я расскажу тебе, что знаю сам, но станет ли он помогать, - решать все равно будет он.

Наверное, посмотреть со стороны, как на лице мальчика сменяют друг друга отчаянная надежда и болезненное недоверие, было бы очень забавно. Но его собеседник был предельно серьезен, кобылка погружена в свои нехитрые лошадиные думы, а больше вокруг никого не было.

-Он … преступник?- Фредди не сразу осмелился произнести это слово и машинально понизил голос.

- Не сказал бы, - качнул головой старик. - Просто он держится старых обычаев. И он очень не любит, когда понапрасну убивают собак.

- Так кто же он, мистер? – мальчик словно бы перестал дышать, ожидая ответа.

- В наших краях его зовут мистером Хорнвудом…

… Гомонящие дети уже неслись по школьному коридору, и мистер Кельми аккуратно складывал в стопку тетради, когда его отвлекло тихое покашливание.

- А, Фредди, - приветливо улыбнулся учитель. – Здравствуй, дружок. Чем могу помочь?

- Мистер Кельми, - неожиданно юный Джайлс замялся, но быстро собрался с духом, - у вас есть что-нибудь про древних кельтов?

- Хм. В твоем возрасте, - в глазах за толстыми стеклами очков заиграли веселые искорки, - я больше любил читать об Александре Македонском. Впрочем.. Думаю, что смогу найти что-нибудь интересное для тебя к завтрашнему дню.

- Спасибо, сэр, - Фредди пулей вылетел из класса, чем заслужил еще один взгляд, на этот раз удивленный. Но удивляться долго мистер Кельми не стал, а засунул стопку тетрадей поглубже в портфель и отправился в учительскую, где висело его пальто.

… Соседи никогда не отказывали себе в удовольствии посудачить о профессоре Миллсе. И то сказать – живет бобылем, никого почти к себе не приглашает, - но к старости, когда стал немощен, стал пускать в дом бакалейщика и молочника, - вот от них-то и узнали любопытные кумушки, что дом под завязку набит книгами да статуями каких-то не то греков, не то римлян, виду порой довольно таки фривольного.

Да и после смерти старик отколол номер. Кто, скажите, в здравом уме закажет себе надгробье в виде какой-то языческой плиты, где ни словечка по-английски, а одна только ученая латынь да картинки какие-то непонятные? Кто-то пустил слух, что профессор-де велел сделать точную копию с саркофага аж нероновых времен, но все одно никто не мог взять в толк – зачем? Понятно, что профессор на своих греков да римлян почитай всю жизнь потратил, но на что их в смерть их с собою тащить?

Впрочем, судачили о саркофаге недолго – нечего добрым людям лишней раз по кладбищу болтаться, а уж тем более ноябрьской ночью…

… Иначе поводов для пересудов у соседей профессора Миллса изрядно бы поприбавилось.

… Ноябрьская ночь холодна, и хотя ветер стих, словно бы проникшись покоем старого кладбища, Фредди совсем продрог и тщетно старался поглубже втянуть руки в рукава и засунуть нос в штопаный шарф. Это помогало не только согреться – маленький костер, почти не дававший тепла, порой исторгал новое облако едкого дыма, вызывавшего у мальчика очередное «ап-п-чхи».

В этой части кладбища фонарей не было, и только отблески огня порой вырывали из темноты кусок белого мрамора с высеченными на нем буквами, и стоящую на саркофаге бутылку с чем-то темным. Не сразу случайный прохожий, если бы вдруг его занесло сюда посередь ночи, смог бы прочитать, как на белом боку саркофага порой выступают из темноты буквы «DIS PA», а на бутылке с элем Святой Георгий на вздыбленном коне пронзает пикой дракона.

Фредди шмыгнул носом, вдохнул и осипшим уже голосом вновь начал сначала:

- Эко Эко Азарак,
Эко Эко Зомелак,
Эко, эко…

Ветви старого тиса неожиданно громко скрипнули, и мальчик вздрогнул и запнулся. Раздраженно сведя брови – эх, опять начинать все сначала, - он кашлянул, прочищая горло, и вдруг замер, прислушиваясь.

Нет…теперь он точно слышит… ему не показалось

Откуда-то из глубины кладбища доносились негромкие и ритмичные удары – словно кто-то легко постукивал по земле тростью.

Стук становился все громче, и Фредди, утративший дар речи, почувствовал, как по спине побежали мурашки. Казалось, все его существо старается прижаться к земле, вместе с поглощенными уже почти мраком язычками пламени, стать незаметным и маленьким, опрометью ринуться прочь сквозь могильную тьму, - но уже через миг страх ушел, словно подхваченный порывом ветра, а на смену ему пришло пьянящее чувство ликования.

Получилось!

Отчего-то у него не возникло ни малейших сомнений в том, что его зов услышали. Не возникло и мысли, что это может быть кладбищенский сторож или припозднившийся прохожий.

Фредди тряхнул головой с новыми силами, - так, что осипший голос словно бы зазвучал с новой силой, - выкрикнул в ночь:

- Эко Эко Азарак,
Эко Эко… ай!

Разумеется, слова «ай» не было в том заговоре, которому его научил старик. Просто когда ночью на кладбище что-то неожиданно тычется вам в спину, от такого может подпрыгнуть даже самый записной храбрец.

Фредди и подскочил.

Что-то темное протрусило мимо него к саркофагу, миновало костер и скрылось с глаз за мраморной глыбой.

- Довольно, мальчик, - властно прозвучало откуда-то из темноты. - Побереги мои уши, если тебе не жаль своего горла. И кто только научил тебя этой галиматье?

- Один пожилой джентельмен, мы познакомились с ним на рынке… сэр, - робко произнес мальчик, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружавшей его темноте.

- Погоди, незачем ломать глаза, - чуть раздраженно произнес его невидимый собеседник, и, словно бы подчиняясь этим словам, почти угасший костер стал разгораться.

Отблески пламени отразились в глазах огромного черного мастифа, растянувшегося на земле подле саркофага – из-за цвета шкуры пес почти сливался с кладбищенской ночью. Пес недовольно зажмурился, сморщил нос и зевнул, выставив напоказ огромные клыки.

Зубы возвышавшегося над ним человека тоже сверкнули в усмешке, словно озарившей жесткое, обветренное лицо.

- Пожилой джентельмен с рынка, ну конечно же. Значит, старый лис еще жив. Милый старикан, правда? С виду и не скажешь, что его предки резали серпами глотки пленным римлянам.

Слегка ошалевший от происходящего Фредди, раскрыв рот, не сводил глаз со своего собеседника. Длинный темно-зеленый редингот, шейный платок, высокие сапоги, в руках черная трость с серебряным навершием – еще сто лет назад такой костюм никого бы не удивил, но сейчас на лондонских улицах он смотрелся донельзя странно.

Впрочем, даже если бы ночного гостя и одеть в более подходящее платье, вряд ли ему удалось бы слиться с толпой. И дело было не в хищном горбатом носе, крылья которого трепетали, словно бы ловя ночные запахи, не в тонких губах, кривившихся в сардонической усмешке, и не в слишком длинных волосах, уместных разве что у щеголя-декадента – хотя вряд ли кому-то пришло бы в голову принять этого джентльмена за поэта или художника: виной всему были глаза.

Было ли дело в неверном свете костра – хотя и разгоревшийся куда сильней прежнего, все-таки он не мог полностью разогнать ночные тени, - или в чем-то другом, но как мальчик не старался, он так и не мог с уверенностью сказать, какие у его собеседника глаза: серые? карие? зеленые? Но какими бы они не были, глаза эти словно бы излучали уверенность и внутреннюю силу – способную укрощать зверей и повелевать людьми. Такие глаза порой встречаются еще на старых портретах, когда художнику удается запечатлеть для потомков древнего короля или военачальника, но мало кто может похвастаться тем, что смог увидеть подобное вживую. Так мог бы смотреть кормчий, ведущий корабль среди скал и бурунов; укротитель, каждый жест которого становится законом для грозных хищников; лорд, для своих людей одновременно справедливый и грозный.

Впрочем, некоторые слуги могли позволить себе и определенные вольности. Пес, которому надоело смотреть в костер, с развязностью давнего любимца терся уже о хозяйскую ногу.

- Это Гифф, - черная трость легонько коснулась спины мастифа, и тот вновь опустил голову на вытянутые лапы. – Гафф шляется где-то по кладбищу, никак не отучу его от этой дурацкой привычки. Ну, а кто такой я, - белые зубы вновь сверкнули в улыбке, - ты, вероятно, знаешь.

- Да, - чуть поуверенней произнес Фредди. – Вас называют мистером Хорнвудом… сэр, - поколебавшись, добавил он.

- Не самое любимое из моих имен, но сойдет, пожалуй. Хм, - он снова принюхался. – Тис и ясень найти не сложно, но как ты сумел раздобыть посреди зимы мандрагору?

- Я .. взял ее в школе, сэр. – судя по всему, сначала Фредди хотел сказать совсем другое слово.

- Проще говоря, стащил – суровое лицо вновь чуть смягчила улыбка. - Как и эту бутылку, я полагаю?

- Я читал в книге про кельтов, - приободренный улыбкой, Фредди говорил уже более уверенно, - что когда-то Вам в жертву приносили пиво. Но вот чашу или рог я найти не сумел…

- Пустяки, - трость со стуком легла на саркофаг, а сильные пальцы уже сдирали с бутылки крышку. – Я охотник, а в лесу не всегда есть место церемониям, знаешь ли.

Сделав большой глоток, гость с любопытством разглядывал этикетку.

- «Святой Георгий», ну надо же. Я всегда говорил здоровяку, что после того, как на остров пришли норманны, здесь стало невозможно найти хорошего эля. Дошло до того, что при Эдуарде я и вовсе пил одно только вино, вообрази себе только.

- При Эдуарде? Вы говорите о..

- Его еще называли Черным Принцем. Славный был малый, да кончил плохо, - ночной гость смаковал эль с видимым удовольствием. Фредди не успел и глазом моргнуть, как опустевшая бутылка уже заняла свое прежнее место на саркофаге.

- Когда-то мальчишки твоего возраста хвалились добытыми в бою головами, а теперь ты не можешь даже честно добыть эля. Впрочем, - мальчик уже потерял счет улыбкам своего собеседника, - ты, верно, пришел зимней ночью на кладбище не для того, чтобы выслушивать истории о прежних днях. Что тебе нужно, мальчик?

- Я…я хочу отомстить Генри Моррису, сэр, - голос Фредди стал неожиданно уверенным и твердым. – И мне нужна ваша помощь.

Зеленые (или все-таки серые?) глаза теперь неотрывно смотрели на Фредди.

- Я знаю, каково это – терять своих собак. Я помню время, когда за убийство пса платили цену молодого раба. Но ведь ты знаешь старый обычай, мальчик?

- Сэр? – мальчик недоумевающее смотрел на мистера Хорнвуда.

- Старый обычай. Все имеет свою цену, и я не меняю кровь на золото.

- А, вы говорите о жертве, - лицо Фредди прояснилось. – Да, конечно, мистер Хорнвуд. Я мог бы убить для вас кролика, или петуха – но кролика в городе проще найти, или..

Он осекся, увидев, как его собеседник медленно покачал головой.

- Нет, мальчик. За человека я должен получить человека.

..Так заблудившийся под землей, из последних сил ползущий вперед, к далекому свету, вдруг понимает, что свет исходит из маленькой щели в нескольких футах над землей, - а перед ним гладкая стена: не вскарабкаться. Можно в отчаянии пытаться лезть по стене, срывая ногти, можно в бешенстве колотить неподатливый камень, в кровь разбивая кулаки, а можно просто тупо сидеть и смотреть вверх, на то, как играют пылинки в лучах уже нездешнего Солнца.

А можно развернуться и отправиться восвояси – без особой надежды выбраться, но это все равно лучше, чем смотреть вперед и понимать тщетность своих усилий.

..Фредди сглотнул, и тихонько пробормотал

- Нет, сэр. Я так не могу. Я ненавижу Генри Морриса, но убить кого-то другого… Сэр, это же неправильно…

Он с безумной надеждой вперился в лицо собеседника («ну пожалуйста, скажи, что это всего-навсего шутка, что есть какой-то другой выход, ну скажи, пожалуйста!»), но лицо мистера Хорнвуда было непроницаемо, и отвечать он явно не собирался. Слышались лишь потрескивание костерка и шумное дыхание мастифа.

Когда тишина стала совсем уж невыносимой, Фредди, изо всех сил пытаясь удержаться от слез, развернулся и метнулся прочь от саркофага. Но он даже не успел наткнуться впотьмах на какое-нибудь надгробье

- Стоять.

Голоса мистер Хорнвуд не повышал, но Фредди словно врос в землю.

…Тонкие губы снова кривились в насмешливой улыбке.

- За последние пару веков люди стали совершенно невыносимы. Вы слышите только слова, но от вас ускользает стоящий за ними смысл. Глупый мальчишка, разве я говорил что-то об убийстве?

…Если бы рядом не случилось подходящего надгробья, Фредди сел бы, где стоял, прямо на землю – что, согласитесь, было бы совсем некстати: в ноябре на кладбищах порой бывает очень холодно…

- Завтра, за полчаса до полуночи, на пересечении Уилбур и Сенди-стрит. Не смей опаздывать.

Мальчик тупо кивнул, и лишь потом до него дошло

- Мистер Хорнвуд, сэр, неужели вы… - у него перехватило дыхание.

- И еще, - что-то со звоном упало на мраморную крышку. – Моему слуге не пристало шляться с десятипенсовым дук-дуком .

… Фредди так и не понял, когда он остался один. Ни мастифа, ни мистера Хорнвуда подле надгробья уже не было, только дымил потухающий костерок, вонзал в змея копье Святой Георгий на пустой бутылке, да поднимал руки, словно приветствуя мальчика, пучеглазый человечек с рукояти кинжала.

…Среди множества дурацких, на взгляд Генри Морриса, привычек Железного Майка первое место занимало ежемесячное посещение «Трефовой семерки». В эти дни паб закрывался для прочих посетителей, и скоротать вечер за кружкой могли только приходящие вместе с Майком. Хозяин, угрюмый костистый (будто и не кабатчик вовсе) ирландец был явно не в восторге от этих посиделок, но особенно свое неудовольствие не выказывал – ссориться с Майком, человеком огромной силы и не меньшей жестокости (как-то Генри довелось услышать о том, как Майк в траншейном бою голыми руками задушил великана-австрийца, оставившему врагу на память уродливый шрам) дураков не было. Сам юный Моррис предпочитал кабаки поприличней, благо деньги позволяли, но Майк отказов не любил, посему каждую третью пятницу месяца Генри исправно тащился в «Семерку», где коротал вечер в обществе Майка и Джованни – пить чертов итальяшка так и не выучился, зато был сам не свой до дармовой выпивки.

Ближе к полуночи, когда к концу подходила вторая бутылка, речь Джованни, и без того не безупречная, и вовсе перешла в нечленораздельное бормотание. Осушив стакан уже через силу, итальянец нетвердой походкой направился к вешалке и, нахлобучив котелок, шагнул за порог.

Майк небрежно щелкнул пальцами, и ирландец, покинувший стойку чтобы запереть входную дверь, украсил столик новой бутылкой. Разлили, выпили, - при всей своей нелюбви к «Семерке» Генри признавал, что по части виски заведение марку держало, - и тут в дверь постучали.

Генри, предположивший, что вернулся проклятый макаронник, махнул рукой хозяину – мол, открывай, а Майк, недовольно оторвавшись от стакана, сердито буркнул:

- Кого там еще черти несут?

Хозяин еще не успел выйти из-за стойки, как дверь со страшной силой дернули – так, что несокрушимый на вид засов вырвало с мясом. Он еще со звоном прыгал по полу, как через порог шагнул человек в старомодной черной крылатке. Примерившись, он легонько стукнул по засову тростью, так что тот отлетел в угол, поднял глаза на окаменевших от такой наглости Майка, Генри и ирландца, и неожиданно широко улыбнулся.

- Ты даже не представляешь себе, приятель, как я рад это услышать.

Опомнившийся раньше всех Майк уже начал подниматься из-за стола, когда незнакомец, не переставая улыбаться, направил ему в лоб трость, - ба, уже не трость, а настоящую охотничью рогатину! - и коротко бросил куда-то за спину – Ату.

…У людей несведущих часто создается впечатление, что мастифы прямо таки спят на ходу, и двигаются точно так же. К стыду своему, точно так же некогда думал и юный Джайлс. Поэтому, когда один из псов, с легкостью уйдя от удара трости, не теряя времени даром, вцепился Майку в плечо, а второй черной глыбой с размаху влетел в ноги, Фредди смотрел на происходящее, разинув рот. Уже потом он узнал, как предок Гиффа и Гаффа единственный из своры, собранной из псов лучших рыцарей Англии и всей Европы, схлестнулся в Святой Земле с редким уже и по тем временам львом, изрядно посрамив хваленых волкодавов Балдуина.

Майк львом не был, и вопль, с которым он упал на пол, на рык не походил даже отдаленно. Подняться вновь ему, разумеется, не дали…

…Несмотря на выпитое, Генри Моррис все еще мог похвастать неплохой реакцией. Крик Майка не успел смениться жутким хрустом, как пальцы сомкнулись на верном «люггере» - и какая-то неведомая сила швырнула Генри на пол. Дернувшись, он тотчас заорал от внезапно накатившей боли – в грудь словно бы с размаху всадили кол, вышибая остатки воздуха. Скрючившиеся пальцы сомкнулись на чем-то длинном и твердом, и от этого движения по телу прокатилась новая огненная волна, а уши словно заложило паклей. Время остановилось, глаза заволокла кровавая муть, и Генри не мог бы сказать, сколько прошло минут – или часов?, прежде чем дышать стало легче, и где-то далеко-далеко прозвучало:

- Запомни, мальчик – хороший охотник никогда не оставляет подранков, - и багряный мир Генри Морриса разлетелся на тысячу осколков…


… -Джерри, - в голосе детектива Майлса звучало уже даже не отчаяние, а безнадежная покорность судьбе, - тебе тоже кажется, что мы в тупике ?

Дж. К. Фуллхем (для друзей просто Джерри), казалось, был погружен в набивание трубки. Майлс, решивший уж было, что это увлекательное занятие всецело заняло его коллегу, невидяще пялился на содержимое серой папки, когда его собеседник соизволил разжать губы.

- По-моему, какие-то зацепки у нас все же есть, Нед. Например, показание владельца паба, этого, как его, О’Коннела…

- О, да, - буркнул Нед Майлс.- Показания мистера О’Коннела обладают несомненной ценностью. На вот, послушай, - он перелистнул несколько страниц. - «Мальчонка в зеленой ливрее, вроде той, что носили пажи в прежние времена, - тот стоял смирно, а черный был ровно старый лис, что учит играть с добычей малого лисенка, если вы, конечно, разумеете, что я хочу сказать». Потом еще лучше «когда бедолага отдал Богу душу, черный взял крови его и вымазал малому лицо, словно как когда добывают лисицу, то мажут ее кровью щеки тому, кто на охоте первый раз», - он раздраженно захлопнул папку – «Словно как когда». Черт, Джерри, откуда только на нас этот дурак свалился?

- Из Ирландии, Нед, - с непроницаемым лицом ответил Фуллхем. – Там таких еще много. Поедешь в отпуск – можешь проверить сам.

- Тьфу на тебя, - махнул рукой Майлс, - чего я не видел в этой твоей Ирландии.

- Ладно, - уже другим, серьезным тоном, спросил отложивший трубку Фуллхем. – Что там пишет старикашка?

«Старикашкой» друзья за глаза именовали Мартина Лиддела, коронера. Впрочем, несмотря на почтенный возраст, дело свое тот знал прекрасно и часто помогал распутывать дела, на первый взгляд совсем безнадежные.

- Ах да, тебя ж утром не было, - фыркнул Нед и снова полез в бумаги. Вынув нужный лист, он протянул его Джерри – На, не смею лишать тебя такого удовольствия.

По мере того, как Джерри всматривался в строки, лицо его принимало все более и более изумленное выражение:

- Старикашка совсем рехнулся, что ли? Какая еще, к черту, рогатина?

- Там же все написано, - пропел елейным голосом Нед и, зажмурившись, процитировал по памяти, - «охотничья рогатина типа D по Берггсу, особенно была популярна во времена Вильгельма II, число находок на территории Англии невелико, все известные нам экземпляры отличаются богатым украшением».

- Нед. Какая. К черту. Рогатина? – голос Фуллхема, казалось, был холоднее ноябрьских сумерек.

- Не знаю, Джерри, - пожал плечами Нед, и много лет знавший его приятель понял, что тут не шутит. – С одной стороны, причин не верить старику у меня нет – помнишь ту историю с индийским кинжалом, когда все хохотали над лиддловым заключением, а потом, когда наконец-то арестовали того фанатика, бегали к старику извиняться ? А с другой – ни музеи, ни коллекционеры - никто не сообщал о краже, а таких рогатин в Англии, верно, наперечет.

- Бог с ней, с рогатиной, - Джерри вернулся к трубке и теперь рассеяно шарил по карманам в поисках спичек. – Эртона, как я слышал, разорвали собаки, - значит чертов ирландец устраивал подпольные бои. Должны были остаться клетки, миски…

Он осекся, когда Майлс медленно покачал головой.

- Нет, дружище. В «Трефовой семерке» даже кошки не было. О’Коннел на дух не переносит домашнюю живность. Да и Китс клянется, что боев там сроду не устраивали.

Эдвард Китс, их коллега, имел в депортаменте сомнительную славу знатока всевозможных злачных местечек, и его слово в глазах Неда и Джерри некоторый вес имело.

- Да, насчет собак, - по голосу Майлса открывший коробок детектив уже понял, что ничего хорошего сейчас не услышит. - По ранам, нанесенным Эртону, старикашка установил породу этих тварей. Мастифы.

- О, ну наконец-то что-то стоящее, - хорошего настроения Фуллхема не смогла испортить даже потухшая спичка. – Обратимся в Кеннел-Клаб, возьмем списки владельцев.. Дьявол тебя раздери, Нед, почему ты так на меня смотришь?

- Джерри, - очень осторожно начал Майлс, - тут все тоже непросто. Лиддел, конечно, до конца не уверен – все же в собаках он разбирается хуже, чем в ножиках, но то, что я от него услышал, мне здорово не понравилось.

- Не томи, - махнул рукой разжегший наконец трубку Джерри.

- Это черные мастифы, совершенно непохожие на наших. Их очень сложно спутать с любой другой собакой - очень характерное строение челюстей, прикус, и…

- И что?

- Джерри, - Нед, судя по всему, очень тщательно подбирал слова, - они все вымерли еще в четырнадцатом веке. Лиддел говорил, что видел в Зоологическом музее пару черепов, когда был студентом.

Посторонний человек, войдя он в кабинет и увидя лицо Дж. К. Фуллхема, покатился бы со смеху, но добрые люди в такой час уже сидят дома, а Неду Майлсу было не до смеха.

- Так, - протянул Джерри, - давай-ка посмотрим, не забыл ли я чего-нибудь важного. Мальчик-паж в зеленой ливрее. Черт с рогатиной, одетый в черное – кстати, Нед, возможно это был трезубец – дьяволу он больше пристал. Псы, вымершие шестьсот лет назад. И единственный свидетель – полоумный ирландец. Все?

- Вроде да, - протянул Нед, не вполне понимая, к чему его приятель клонит.

- А потом, - голос детектива сочился медовой патокой, - прилетели три маленьких зеленых феи и принесли всем по стаканчику пунша и по лимонной коврижке, верно?

- Очень смешно, - скривился Майлс. – Хочешь, замолвлю за тебя словечко комедиантам и пойдешь к ним вместо Панча? Работенка, должно быть, не хуже нашей, разве что платят больше

- Кстати, - казалось, Джерри не обратил никакого внимания на ответную издевку, - а что ты думаешь о, гхм, потерпевших?

- А что тут думать, - махнул тот рукой, - один другого краше. Майк Эртон, по прозвищу Железный Майк и Генри Моррис, фронтовики, оба периодически попадали в поле зрения, хотя прямых улик и не было. Если хочешь моего мнения, то не те это люди, по которым я стал бы плакать.

- То есть, - гнул свое детектив, - версия о том, что эти славные ребята, подвыпив, что-то не поделили, сцепились и один из них прикончил своего незадачливого соперника, не кажется тебе невероятной?

- Хм, - в карих глазах Майлса зажегся огонек. – Вообще-то все, знавшие Эртона до войны, в один голос твердят, что из Франции он вернулся малость не в себе. Но как быть с рогатиной?

- Никак. Просто Эртон разбил голову Моррису своей тростью – трость ведь нашли?

- Да, - казалось, предложенное нравилось Неду все больше. – А собаки? А показания ирландца?

- Подумай о подпольных боях и о бендогах, разорвавших несчастного Эртона, приятель. Ручаюсь, что чем дальше, тем больше эта версия тебе понравится. А насчет ирландца – кто станет слушать этого пьянчугу? - Фуллхем с отвращением посмотрел на свою трубку. – Черт, опять потухла.

- Ну и Бог с ней, - Майлс уже решительно направлялся в сторону вешалки. – Мы и так с тобой засиделись, пора и честь знать. Пойдем в «Слона», пропустим по кружечке за твою светлую голову. Думаю, пинта «Святого Георгия» будет сейчас весьма кстати.

Выбор места для мероприятия был весьма и весьма удачен - лекция о священных животных в Зоологическом музее, это, на мой взгляд, весьма и весьма символично.

Раньше бывать там не доводилось, хотя прекрасно помню булгаковское "Институт тоже узнать было нельзя: его покрыли кремовою краской, провели по специальному водопроводу воду в комнату гадов, сменили все стекла на зеркальные, прислали 5 новых микроскопов, стеклянные препарационные столы, шары по 2000 ламп с отраженным светом, рефлекторы, шкапы в музей".

Предложенная тема, с одной стороны, вроде бы и очевидна, поскольку материалов по ней великое множество, причем лежащих на стыке самых разных наук - археологии, зоологии и т.д., а с другой, эта информации весьма и весьма разрозненна. Ну а для меня звери в культах и мифах разных народов - один из любимейших предметов.

Бастет, "та, что от сосуда для умащений", Себек, "оплодотворяющий", Упуаут "открывающий пути"и многие-многие другие...

«Город назывался прежде Крокодилополем. Дело в том, что в этом номе весьма развито почитание крокодила; у них есть одно такое священное животное, содержимое отдельно в озере и прирученное жрецами. Оно называется Сухом (греч. от «Себек»). Кормят животное хлебом, мясом и вином; эту пищу всегда приносят с собой чужеземцы, которые приходят созерцать священное животное. Наш хозяин, одно из должностных лиц, который посвящал нас там в мистерии, пришел вместе с нами к озеру, захватив от обеда какую-то лепешку, жареного мяса и кувшин с вином, смешанным с медом. Мы застали крокодила лежащим на берегу озера. Когда жрецы подошли к животному, то один из них открыл его пасть, а другой всунул туда лепешку, затем мясо, а потом влил медовую смесь. Тогда животное прыгнуло в озеро и переплыло на другой берег. Но когда подошел другой чужеземец, тоже неся с собой приношение из начатков плодов, то жрецы взяли от него дары; затем они направились бегом вокруг озера и, найдя крокодила, подобным же образом отдали животному принесенную пищу» (С) Страбон

Занятно, что самые большие мумии оттуда достигали в длину 9 метров:учитывая, что крокодилы растут всю свою жизнь, даже боюсь представить, сколько всего поведали эти создания.

...Огромные хозяйства, где содержались священные ибисы - за 400 лет в Гермополе было погребено 4 миллиона их мумий; бык Апис, имевший в загробном мире собственных слуг-ушебти; 20 различных критериев, которыми руководствовались жрецы при выборе нового священного овна Амона-Ра...

И - изрядный объем информации о животных в повседневной жизни фараонов и простых египтян: прирученный лев Рамсеса II; цапля Бенну, ставшая прообразом древнегреческого феникса;собаки, захороненные перед входом в гробницу владельца; сосуды для хранения каких-то ароматических веществ в форме ежа... Про кошек я даже и не говорю, там спокойно можно было бы делать отдельную лекцию.

С нетерпением жду записи лекции, поскольку массу всего интересного я записать не успел.

Мои традиционные благодарности victorsolkinу. Как по мне, в качестве завершающей год лекции очень и очень недурственно.

Всякого рода перепосты я не практикую принципиально, но для друзей порой делаю исключения

Оригинал взят у sane_witchв акция: прогноз на 2015 год

Змей

Великий Зомби

В христианской мифологии змею связывают с Сатаной, во многом благодаря легенде об Эдемском саде. Согласно этой истории, смерть и грех вошли в мир, когда Козлоногий в обличье змея внушил Еве желание вкусить запретный плод. Многие иконы с Девой Марией изображают ее стоящей на вершине земного шара и топчущей голову змея (так как Иисус, ее сын, победил грех, смерть и Дьявола, который исходно все и испортил). Тем не менее, существуют история о «ядовитом змее», мучившим израильтян во время их странствий по пустыне, и пословица о пригретой на груди змее.

Змей в Африке воспринимали по-разному. Их почитание встречалось на большей части Черного континента. Этот отчет 1705 года показывает, как экипаж английского судна, бросившего якорь в африканском порту Уида, убедился в этом на собственном горьком опыте:

«Капитан высадился на берег с группой своих людей и частью груза; в своей хижине они обнаружили змею, которую немедленно убили без малейших зазрений совести, и, не сомневаясь, что сделали доброе дело, выкинули за порог; когда ее поутру нашли негры, то англичане, предотвратив возможные расспросы, приписали этот поступок себе, чем и разгневали туземцев; те в ярости набросились на англичан, перебили их всех и сожгли дом и товары 1.»

Говорящие на языке фон жители Дагомеи почитали великого змея, которого звали Айида: днем он растягивается по небу как радуга, а ночью переливается среди звезд как Млечный путь. Тумбука из центрального Малави воздавали должное небесному питону Чикангомбе. Банту Центральной и Южной Африке стремились умилостивить Мониоху, исполинского водяного змея, гарантировавшего своим почитателям, что реки и озера никогда не высохнут. И во времена Среднего пути и ужасов рабства, почитание змея распространилось на Новый Свет и в частности, пришло в Новый Орлеан.


Змеиные танцы Нового Орлеана

В 1895 году журналист из Нового Орлеана, Генри К. Кастелланос, так описал ритуал вуду.

«Король и Королева занимают свои места в одном конце комнаты, возле своего рода алтаря, на который помещена коробка с томящийся в ней змеей – присутствующие могут видеть ее за прутьями клетки. Как только пристальный осмотр подтвердит, что вокруг нет посматривающих или подслушивающих недоброжелателей, начинается церемония поклонения Его Змеиному Величеству с уверениями в преданности и в следовании его заветам.

Затем Король неожиданно хватает священный ящик, ставит на пол, и ставит Королеву на его крышку. Как только ноги ее касаются драгоценного сундука, она становится одержимой, будто новая пифия. Стан ее трепещет, все тело содрогается, и оракул изрекает свои приказанья ее вдохновенными устами. Некоторым она льстит и обещает успех, других осыпает жестокой бранью.

Когда оракул ответил на каждый из заданных вопросов, прихожане собираются в круг, и змея помещается обратно в свой нечестивый храм. Затем каждый вносит свое пожертвование, которое помещает в шляпу, непроницаемую для любопытных взоров.2»

Змеи становятся неотъемлемой частью ритуалов вуду в Новом Орлеане и во всей Дельте Миссисипи. Множество интересных описаний свидетельствует, что появление змея становилось прелюдией к грохоту барабанов, сексуальной вакханалии и расовому кровосмешению. Статья из «Нью-Йорк Таймс» (1894 год) рассказывает о церемонии, проводившейся в городе Мобил, штат Алабама

«По мере того, как ритм там-тамов и банджо ускоряется, обычно благопристойное поведение негров сменяется разнузданной вакханалией. Их поступь и все извивы тел исполнены первобытной мощи, неведомой тем, кто вращается лишь в приличном обществе. Женщины сдирают с себя одежду и возвращаются к неистовому празднеству уже нагими, вопя вместе с остальными.. Нагая белая девушка, что выполняет обязанности жрицы вуду, доведена до исступления заклинаниями и танцами, последовавшими за жертвоприношением черной и белой курицы. Змея, обученная своей роли, движется в такт музыке, обвивая члены девицы, а верующие стоят вокруг или пляшут, наблюдая за извивами змеи. Наконец, когда бедная девушка упала, корчась в эпилептическом припадке, наблюдатель в ужасе бежал прочь.3»

В Новом Орлеане некоторые знахари и травники держат возле дома змею, или даже несколько рептилий. Это повышает авторитет и демонстрирует колдовское могущество их владельцев. В качестве объяснения нередко цитирует Священное Писание, а именно Евангелие от Марка 16:18, где говорится, что верующие «будут брать змей». Порой змеи помогают владельцам выглядеть весьма зловеще. Поскольку большинство соседей рептилии приводят в ужас, такую беспечность чародеев в выборе питомцев можно трактовать, как заключенный с силами зла договор. Словно черные кошки из европейских легенд о ведьмах, рептилии кажутся непосвященным фамильярами– духами, принимающими облик животных. Все это помогало знахарю укрепить клиентов во мнении, что перед ними могущественный чародей, способный творить чудеса

Но существуют доказательства, что немалая толика этих змеепоклоннических обрядов, распространенных в Новом Орлеане, проводилась на потребу платежеспособной публике. Ритуальная нагота, зафиксированная в алабамской церемонии и часто упоминаемая в других описаниях ритуалов новоорлеанского вуду, не встречается в африканских или афро-карибских религиозных практиках. Да и наводящие ужас рассказы про манипуляции со змеями зачастую получены не напрямую от очевидцев, а из вторых или даже третьих рук (так, приведенные выше слова Кастелланоса почти слово в слово повторяют описание церемонии в Сан-Доминго, сделанное французским адвокатом и историком Моро де Сен-Мери!)

Некогда Гаити имел славу дикого места, полного ведьм и известного сатанинскими ритуалами. Даже спустя сто лет, рассказы о кровавом восстании и мести рабов, когда правящие белые пытались вернуть себе контроль над чернокожим населением, все еще находили отклик у горожан. Сплетни о дикарских ритуалах вуду в луизианских топях одновременно пугали богатых жителей Нового Орлеана и щекотали воображение – особенно вкупе со слухами о необузданной сексуальности чернокожих. Поскольку змеепоклонничество было одним из самых известных и спорных элементов гаитянских духовных практик, участие змей привнесло аутентичность в эту «религиозную церемонию», которая, по сути, была нудистским шоу для туристов.

Это не значит, что змеи не играли никакой роли в настоящих обрядах новоорлеанского вуду. Мари Лаво (глава 14), не чуждая городским увеселениям, в своей работе прибегала к практикам Африки и Сан-Доминго. Назвав свою знаменитую змею «Великий Зомби», Лаво почтила не оживший неуклюжий труп, но могущественного духа-творца народа конго – Нзамби.


Нзаимби, Симби и Великий Зомби

Согласно мифам конго, именно Нзамбисоздал небеса, землю и животных. Затем он сотворил мужчину и женщину, и научил их выживать в новом мире и использовать магическую силу. Благодаря этой науке, они сумели одолеть пылающую засуху и усмирить летние дожди; они могли лечить болезни и обеспечивали богатые урожаи зерна. Кроме того, они могли общаться с мпунгас, умершими предками и духами природы, которые помогали Нзамби поддерживать его творение. И по сей день Нзамби почитается на Кубе адептами Правил Конго (Las Reglas de Congo), известных также как «пало майомбе»: его называют «Нсамби Примеро», что значит «Нсамби- прежде всех».

В космологии конго существуют космос и два мира – нза йайи (наш мир) и нза бафва (земля духов). Между этими двумя мирами находится Калунга, огромный океан, что служит границей между живыми и мертвыми. Поскольку змей часто видели таящимися под землей, лазающими по деревьям или отдыхающими на берегах рек или даже в их водах, они считались путешественницами меж мирами. Поскольку изрядную долю религиозных практик конго составляло взаимодействие с различными мирами, нет ничего странного в том, что змеи играют такую важную роль в этих верованиях.

На Гаити адепты вуду почитают семью лоа Симби. Как и басимби - южноафриканские духи-змеи, живущие в реках и ручьях, Симби известны как пугливые существа, но при этом могущественные волшебники. Те, кто обращается к ним с должным уважением и терпением, могут завоевать их доверие – и такие люди убеждаются, что обрели могущественных помощников, которые могут выступать в качестве посредников между плотским миром и миром духов, между жизнью и смертью. Гаитянский хунган и писатель Мило Риго так говорит о них:

«Вудуистский Меркурий известен как Симби, лоа с множеством обличий. Это психопомп, который ведет души умерших во всех направлениях, ограниченных четырьмя лучами магического креста. Он – посланник Легба и вестник Солнца. Симби соответствует герметическому Меркурию в тайной алхимии ритуальных жертвоприношений 4»

Лоа Симби Макайя– один из величайших чародеев гаитянского вуду. Будучи покровителем тайного общества «Санпвел», он обучает своих избранных последователей могущественным вангас (магическим заклинаниям), которые могут быть как целительными, так и разрушительными. Те, кто не состоит в этом обществе, регулярно обвиняют «Санпвел» в человеческих жертвоприношениях, осквернении трупов, и иных подобных преступлениях. У Великого Зомби в Новом Орлеане столь же неоднозначная репутация. Верующие и практики видят в этом змее доброжелательного защитника и мудрого наставника. Не связанные с вуду люди чаще отождествляют Великого Зомби с оргиями и поклонением дьяволу. Как и в случае Симби Макайя, отношение к Великому Зомби характеризует ваше положение в группе.

В Новом Орлеане змея одновременно служила рекламой для клиентов и напоминала им, что здесь они лишь посторонние. Это напоминает лиминальное положение Симби на Гаити. Как путешественнику между мирами, Симби трудно дать четкое определение. Один из самых популярных лоа Симби, Симби Андезо, находится буквально «в двух водах» (an de zo), проживая там, где пресные воды встречаются с соленым океаном. Так и Ли Гран Зомби перемещается с публичных ритуалов для туристов к индивидуальным молениям, от религии к зрелищу, от исконных африканских традиций до коммерческих спектаклей в американском духе. В этом смысле, он достойный покровитель Нового Орлеана и его религии.

Лучший способ почтить Ли Гран Зомби – это живая змея. К обязательству подобного рода не следует относиться легкомысленно. Взять на себя ответственность за домашнего питомца – далеко не пустяк, особенно, когда зверь – это еще и дух! Хотя змеи и требуют относительно небольших расходов, у них есть определенные потребности, которые обязательно нужно удовлетворить. Если не обеспечить им соответствующую температуру и влажность, то они, скорее всего, заболеют и умрут. Необходимо приобрести для змеи достаточно просторную клетку и регулярно обеспечивать должное питание.

Рептилия, которая будет участвовать в публичных ритуалах, должна быть в достаточной мере послушна – но в состоянии стресса и самая послушная змея может отреагировать на происходящее укусом, выделением из анальных желез или испражнением на ближайшую цель. Большой питон, с которым вы танцуете, может произвести куда меньше впечатлений, если вы забрызганы жидкими экскрементами или пытаетесь унять кровь из открытой раны. Подробные наставления по уходу за вашим Великим Зомби выходят за рамки этой книги. Как и в случае с любым другим животным, проанализируйте все, прежде чем сделать покупку, и удостоверьтесь, что вы в состоянии выполнить свои обязательства.

Если сейчас вы не можете завести змею, нет ничего постыдного в признании этого факта. Для подношения Великому Зомби годятся змеиные выползки, или же статуя или изображение змеи. Я не рекомендую использовать змеиную кожу – ведь чтобы ее получить, рептилию убивают. (Если вы хотите почтить Великого Змея, не дарите ему труп родича!) Приношения помещают на алтарь вместе с жертвенными яйцами и свечами. Если у вас хорошее чувство ритма, бейте в барабан. Все это покажет вашу преданность Великому Зомби и поможет установить с ним контакт.


Святой Архангел Михаил – или мистер Даниэль Блан

«Даниэль Блан, могучий против беззаконных, защити нас от козней и происков зла и его присных. Ты, кто властвует над всем ангельским воинством, ты, кто приказывает началам и силам, и кому ненавистно торжество нечестия и зла, услышь мою молитву. Низвергни врагов моих с их вершин и помоги нам стать достойными воссесть на престолы праведных».

С возрождением новоорлеанского вуду (глава 4) многие стали отождествлять змею Мари Лаво с великим белым змеем, Дамбаллой. Это неправильно. Корни Великого Зомби следует искать в религиях конго и банту, жителей Центральной и Южной Африки, а не в культурах Западной Африки, где почитали радужного змея Да. Это не значит, что знахари и королевы вуду не служат Дамбалле. Служат, хотя и не так, как этого можно было бы ожидать. На Гаити Дамбалла – один из главных духов, которого чествуют на публичных церемониях, тогда как Симби – покровитель тайных обществ. В Новом Орлеане же их позиции поменялись местами: Великий Зомби – фигура публичная, тогда как Дамбаллу почитают в основном люди посвященные, и о нем мало знают те, кто далек от веры.

Святой Архангел Михаил известен по всему миру как могучий защитник от злых сил. Согласно христианской легенде, именно он возвестил Люциферу о его изгнании с небес. На иконах его часто изображают попирающим демоническую фигуру, со щитом в одной руке и с огненным мечом – в другой. Но в Новом Орлеане бытует мнение, что он поможет вам быстрее и эффективней, если назвать его подлинным именем: мистер Даниэль Блан (Кое-кто утверждает, что на самом деле его зовут Дэнни или Блан Дани)

Хотя это и может показаться глупым суеверием, но знакомый с гаитянским вуду сразу узнает общепринятое хвалебное имя Дамбаллы: Блан Дани, или Белый Дани. Он пришел в Новый Орлеан не как змей – возможно потому, что эту нишу уже занял Симби/Великий Зомби, но как воин и управитель ангельским войском.

В 1904 году журналистка и писательница Хелен Питкин описала ритуал вуду, в ходе которого архангела Михаила призывали такими словами:

«Блан Дани,
Во всех белых странах
Он властвует
Блан Дани, во всех белых странах
Он властвует 5»

Обычно Дамбалла предстает мирным и уравновешенным духом, но он может и страшно отомстить злодеям. Те, кто считает змею медлительной, никогда не видел ее броска на врага или жертву. Большая любовь Дамбаллы к чистоте и праведности соответствует его ненависти к несправедливости. Тот, кто стоит перед лицом могущественных врагов, может рассчитывать на помощь духа, – но только пока он прав. Не следует беспокоить Дамбаллу тривиальными вопросами или просить о помощи в противоправных действиях.

Для призвания Даниэля Блана используют изображение или статуэтку Святого Архангела Михаила. Как и Дамбалле, ему нужна чистая белая скатерть и белые свечи: как и Дамбалла, этот дух очень привередлив, и предпочитает, когда служба идет в убранном доме. Разместите его святилище на высокой полке или на возвышении, чтобы почтить его, пребывающего на небесах рядом со Всевышним. В жертву ему приносят сладкие белые продукты, такие как рисовый пудинг или кокос.

Пожалуй, лучше всего отражающее уходящий год фото. Скелетная безэмоциональность снаружи и инфернальное веселье внутривенно. Изменения происходят большей частью на внутреннем плане. Путерификации, "деланье в черном"и все такое."Ни ресторана, ни девочек", как сказал бы генерал Хлудов.

Если смотреть по журналу, то год состоял из переводов и книг, некоего количества дружеских мероприятий, толики реконструкции с каплей дел борзячьих. Пожалуй, так оно и есть.



Борзенок меня очень и очень порадовал. Люди радовали значительно меньше - что, впрочем, и не удивляет.

"Ланистеры всегда платят свои долги", хотя иногда и делают это чертовски медленно.С трудом, но подбил все имевшиеся клинья. Предпочитаю, чтобы в период, гхм, зомби апокалипсиса деньги не портили дружеских отношений. Ну и якорей чтобы было не больше нынешнего.

На будущий год во весь рост встает пара весьма трудозатратных проЭктов, время для реализации которых я явно выбрал не лучшее. Что ж, тем веселей.

В этом году политические пертурбации отсеяли довольно много людей как с одной, так и с другой стороны - а верней сказать, страны: мартышачье повторение громких слов (без понимания их значения), ретрансляция чужих заблуждений и отсутствие критического восприятия - вовсе не те качества, которые я ценю в людях.

Хотя читая все это добро, я семимильными шагами развиваю сдержанность и терпение. Всё польза.

Горизонты человеческой мысли фантастически расширяются - то, что теперь можно прочесть и услышать сплошь и рядом, раньше не могло бы прозвучать даже на самых бесчеловечных пьянках, аккурат перед появлением чертей из тумбочек и вылезанием змей из вентиляции. Зато "стало ясно, кто накурился, а кто революционер" (С)

На этом фоне спасибо старым друзьям за их здоровый цинизм - в данных реалиях, штуку чертовски ценную.

Разумеется, мне не нравится, когда давно знакомые мне и друг другу люди рвутся вцепиться друг другу в глотки в Интернетах - а порой друг в дружку вполне себе пожизнево пострелять: учитывая специфику знакомых, это далеко не всегда "интернетные войны". Цифирки и буковки на экране и реальные люди - к сожалению, вещи очень разные. Просто постарайтесь остаться живыми.

Однозначно ушли куда-то вдаль некоторые дорогие мне люди. Не нравиться мне это может сколь угодно, но такова объективная реальность. Насчет заполнения освободившегося пространства чем-то новым, терзают меня изрядные сомнения.

Выбыла из игры еще пара-тройка людей менее близких - тут все тоже тихо-культурно. Я не испытываю особого желания общаться с теми, кто меня подставляет. Надеюсь, что полученный людьми профит был достаточно ценным.

Отдельная благодарность неожиданно вспомнившим обо мне после стольких лет - я прямо таки тронут.

Коллег из «Orgia sanguinea»все вышесказанное никоим образом не касается - спасибо вам за репетиции, спектакли и праздники. Ваши огни загорались тогда, когда это было нужно.

Человеком года однозначно признается shellir - спасибо за общение и сотрудничество.

Из новых знакомых хочу поблагодарить за большой объем нового интересного материалаescuro78и matias_da_noite. Ну и в целом отмечу, что неожиданно для самого себя интенсивно начал копаться в африканских и латиноамериканских культах, которые исходно были мне совершенно безынтересны.

Из старых знакомых за информацию и просто приятное общение мои благодарности anton_platovу и victorsolkinу. Удачи вам, джентельмены, пусть все у вас сложится.

Дядька urgor, рад был девиртуализации. Пусть Боги пошлют тебе "купца с многочисленными динарами и дирхемами, и чтобы (он) купил у меня, как я пожелаю, и не прекословил бы мне в том, что я скажу" (С). Ну и в целом, Доброй Удачи.

Из людей, далеких от здешнего пространства, отмечаю моего нежданно нарисовавшегося соседа - человек, к которому всегда можно заскочить с двумя борзыми на рюмку абсента, это очень хорошо.

Удивлен периодически появляющимися здесь новыми читателями. Надеюсь, вам тут интересно. Приятного времяпрепровождения :)

И напоследок, пускай будет песня, ставшая для меня, пожалуй, своеобразным итогом года. Пришедшая неожиданно и очень вовремя. Под которую так хорошо гуляется по ночному городу, с малым набором таролога в рюкзаке - бутылкой вина и колодой карт (Таро Мэри-Эл, вино сейчас не вспомню).


Прослушать или скачать Алиса Когда окончится день бесплатнона Простоплеер

"...И мне неважно, что будет потом, когда окончится день."

Консультанта с копытомНастольное украшение сфотографировать я уже не поспеваю, посему ограничусь найденным в глубинах Сети. Оно тоже соответствует.

Буду краток - поменьше в этом году козлов и побольше златорунных баранов. Пусть все отжившее растопчет раздвоенное копытоостанется в году уходящем, а в новом году вас сопровождает только по-настоящему желанное и нужное.

А я, пожалуй, пойду пить норвежский акавит под лосиную колбасу вместе cо своими маленькими исландскими друзьями

Они вас тоже поздравляют, не сомневайтесь.

Конский каштан

(Aesculus hippocastanum)

«Сердитое древо,
Каштан застенчивый, -
Противник счастья» (КТ 8)

Нам мало что известно о конском каштане из фольклора – скорее всего, он появляется в Центральной Европе лишь в позднем средневековье, и становится широко известным только к шестнадцатому веку. В народной медицине каштан использовали как астрингент, но довольно редко – ведь рассчитать нужную дозу было настоящей проблемой

Злаки

«Хороши ягоды во время жатвы;
Хороши и пшеничные стебли,
И дикая горчица меж упругих колосьев» (КТ 4)

«Когда нетронута роса
И собрана пшеница» (КТ 13)

Хотя для ботаника нивы совсем не то же самое, что и леса, ирландские поэты включали их в свои перечни деревьев, хотя это и звучит достаточно субъективно. Злаковое поле летом – это настоящий «мир в себе». Карабкаются по стеблям мыши, отдыхают в уединении посреди полей косули, находят приют, а порою и пропитание, под сенью качающихся стеблей, зайцы, - и надо всеми ними парят в степенном спокойствии соколы и, сотрясая воздух могучими трелями, взмывает в вышину жаворонок, песнопевец и шаман небесной выси. Поскольку люди не могут пройти по полю, не оставив после себя следов разрушения, поле было запретной территорией. Сельских детей пугали бесчисленными демонами– такими как Хлебная Горбуньяс серпом, Хлебный Волк, и великим множеством подобных духов-хранителей местности, что поджидают забывших об осторожности незваных гостей под ослепительными лучами полуденного солнца. Если ему досадить, такой дух легко выходит из себя. Все это делало жатву опасным временем, и порождало множество причудливых ритуалов, в которых крестьяне могли бы дать выход своим нереализованным эмоциям. Вы бывали в деревне за несколько дней до начала страды? Многие крестьяне обеспокоены, но все же хранят сердитое, угрюмое терпение. Тяжелый труд и само выживание в течение года зависят от собранного вовремя урожая. Когда погода наконец-то устоялась, начинается жатва – долгий процесс, требующий больших усилий и психологического напряжения. А что, если дождей будет чересчур много, или они хлынут слишком рано? От собранного вовремя урожая зависит жизнь целой фермы.

В Средние века крестьяне нередко сперва собирали урожай с полей знати и Церкви, и лишь потом им позволялось трудиться на себя. Конечно же, это не улучшало их настроения. Начало страды всегда было связано с немалым риском, ведь любая непредвиденная гроза могла свести на нет многомесячный труд, и все испытывали облегчение, когда снопы были связаны и собраны. Затем начинались празднества. Все начиналось со специальной церемонии срезания последнего снопа – считалось, что в нем заключен дух зерна. Часто этот сноп одевали в яркие тряпки и увозили домой как «короля зерна». Там сноп занимает почетное место, в дар ему приносят еду и питье, а праздник тем временем продолжается. Это умиротворяет и веселит дух зерна, поэтому в следующем году урожай тоже будет изобильным.

Что же касается конкретных видов, древние европейцы культивировали много сортов ныне очень редких зерновых: к сожалению, они не дают достаточно семян, чтобы конкурировать с более экономически выгодными культурами. Древние кельты знали больше дюжины сортов зерновых, превосходя в этом своих современных потомков. Назовите это «прогрессом», если хотите. В период позднего Ла Тена земли Северной Италии, заселенные различными кельтскими племенами, были настоящим земледельческим раем и вызывали зависть даже у римлян. У нас есть доказательства существования в Галлии зерноуборочных машин. Это были запряженные ослами повозки, срезавшие и собиравшие верхушки злаков, тогда как стебли оставались на месте.

Соломуиспользовала, чтобы летать на шабаш, знаменитая ведьма семнадцатого столетия Изабель Гаудииз Олдэрна, в чем та призналась под пытками. Фигурки из соломенных стеблей, зачастую переплетенных между собой или связанных красивыми узорами, играют важную роль во многих связанных с урожаем обрядах, а несколько великолепных и сложных плетеных крестов связывают с Ирландской Невестой или Бригиттой.

Юджин О’Карри (1837) утверждал, что в древней Ирландии друиды произносили свои заклятья над пучком соломы, травы или сена, известным как «длуй фулла» («трепещущий пучок»)

Пучок бросали в лицо жертвы, превращая ее в безумца или неприкаянного скитальца. Однажды ревнивый друид швырнул «длуй фулла» в лицо князю Комгану– мудрецу показалось, что он застал князя в постели со своей женой, - и Комган, виновный или невинный, сразу покрылся волдырями и чирьями, лишился дара речи, волос и разума и провел остаток дней, бродяжничая в компании безумцев. В другой легенде, старый и слепой друид Дилл хранил колдовской пучок соломы в своем башмаке. Чародей рассчитывал с его помощью уничтожить манстерский Десиз, но пока он спал, враги друида украли волшебный пучок, и вся затея с треском провалилась.

У джентльменов наконец-то оформилась похвальная мысль о реконструкции североамериканских поселенцев и армий второй половины XVIII века.

Армиями заниматься отчего-то не тянет, а вот маунтинмена собрать хотелось давно.

Хотя, судя по началу нового года, о реконструкции сейчас лучше бы особо не думать, дабы не расстраиваться.

Ладно, поживем-поглядим.

Шиповник собачий («собачья роза»)

(Rosa canina)

«Колючие розовые кусты
Против полчища великанов» (КТ 8)

«Где алые ягоды шиповника» (КТ 7)

«Есть три источника
В горе из роз
Это Крепость защиты
Под волной океана» (КТ 1)

«Светлы верхушки шиповника; невзгоды – вовсе не пустяк
Пусть каждый хранит жизнь свою в чистоте.
Величайший порок – неучтивость» (ККХ 9)

«Шиповник остроконечный, тебе не предложили справедливых условий:
Ты не прекратишь терзать меня, пока не наполнишься кровью» (СГ)

Еще одно растение связывалось с любовью и желанием. У римлян лепестки роз были модным атрибутом празднеств. На одном из пиров, устроенных Нероном, лепестков на полу был столько, что некоторые гости, напившись, задохнулись в них. Первые христиане всячески избегали этого растения, ассоциировавшегося с весельем, любовью и похотью. Им понадобилось некоторое время, чтобы интерпретировать пять лепестков как пять ран Христовых, превратив тем самым цветок радости в символ мученичества. В Средние века розы были распространенным любовным даром, но могли обозначать еще и преданность или чистоту. Обычно с этими цветами связывали Деву Марию– ведь свидетельства о более древних божествах до нас не дошли. В нескольких легендах она идет по пустоши – и по-зимнему голые колючие стебли чудесным образом расцветают. Розовое дерево было излюбленным материалом для изготовления статуй Богородицы. Колдовской розовый сад фигурирует в разных легендах - иногда это место изобилия и радости, а иногда – метафора кровавой битвы. В цветущем розовом кусте видели знак благодати Божьей: иногда он указывал на место, где следовало возвести часовню. Роза означала еще и секретность: то, что сообщалось «под розой» (латинское sub rosa) должно было остаться в тайне.

Необычное зрелище представлял собой «король роз». Это роза, из цветка которой растет еще один или пара бутонов – предзнаменование скорого и счастливого брака. Когда несколько капель вашей крови упадут на розу, и этот цветок вы подарите другому человеку – он влюбится в вас: так считают в народе. Растущие на шиповнике орешки зовутся «сонными яблоками»: их кладут в подушку, чтобы хорошо спать по ночам. В народной медицине плоды шиповника – один из предметов первой необходимости. В них содержится очень много витамина С, и они играют важную роль во многих домашних снадобьях. Эфирное масло (необходимо 4 тонны розовых лепестков, чтобы получить литр масла) было высокоценным, но чрезвычайно дорогостоящим компонентом многих косметических препаратов. Расцветшие розы часто использовались при лечении зараженных ран или опухших глаз. Дикая, или «собачья» роза называется так в честь популярного некогда заблуждения – что она способна исцелить от укуса бешеной собаки.

Кимбанда: миф о сотворении мира

Банту, как и большинство африканских народов, придерживаются монотеистических взглядов. Создатель всего сущего – Нзамби, Великий Бог. Он проявляется во всей природе и управляет вселенной с помощью назначенных им духов

Вот что рассказывает об этом легенда:

"В начале был лишь Нзамби, вечный, владыка всех тайн (миронгас).В Нзамби было столько сил и энергии, что он готов был разорваться, - и бог решил, что готов творить. В мгновенье ока закружились против часовой стрелки миллионы частиц материи, закружились вокруг Нзамби, который был центром. И Нзамби создал Нгомбе, Вселенную – планеты, звезды, и всю видимую материю.

Так во Вселенную было привнесено движение, созданная Творцом материя начала преобразовываться и частицы стали отдаляться друг от друга. Тогда Нзамби решил создать существо, которое сможет путешествовать по Вселенной и быть посредником между материей и космосом. Бог сосредоточился на неподвижной точке и даровал жизнь Эшу-Алувайя. Тот был одновременно и и мужчиной, и женщиной, что отражало природу самого Нзамби.

Нзамби наделил Эшу-Алувайя семью дарами:

1. "Чтобы ты мог свободно переместиться туда, где не всегда могу оказаться я сам, даю тебе ключ, что открывает границы между пространствами: меж светом и тьмой, между жаром и холодом.."

2. "Я дарую тебе свободу воли, чтобы ты мог выбрать между плохим и хорошим.."

3. "Ты должен все знать, запоминать все, что увидишь и услышишь отныне и впредь, - только так ты сможешь обогатить собственные познания своим и чужим опытом.."

4, "Я наделяю тебя силой изменять материю, которую я создал.."

5. "Ты должен видеть сквозь время, чтобы знать прошлое и будущее всех живых существ, - но не свое собственное.."

6. "Ты должны быть разумен настолько, чтобы понимать всех существ, как высших, так и низших.."

7. "Я даю тебе возможность размножаться, чтобы создавать подобные тебе, но наделенные меньшими силами и способностями, сущности. Будь осторожней с этим, ибо все то, что когда-то было разделено, нельзя вновь собрать воедино. Эта тайна навсегда пребудет со мной..."

Другое устное предание кимбанды рассказывает о Нана Буруку– старейшей ориша из пантеона йоруба, связанной со стоячей водой, болотами, илом и грязью со дна рек и морей – как о матери Эшу. Однако это – всего лишь недоразумение, хотя и демонстрирующее нам объединение мифов и космологии йоруба в рамках кимбанды. Представления о том, что Нана Буруку – «мать Эшу», берут начало из космологических представлений йоруба о небесах (Орун)

Для йоруба Орун подразделяется на 9 областей, или сфер, населенных разнообразными духами. Йоруба верят в бессмертие душ и считают, что душу каждого человека «судят», исходя из земных дел человека, его нрава и соблюдения им табу. Это решение, однако, не следует считать «окончательным приговором», вынесенным душе, как это свойственно иным религиям, но скорее неким «распределением»бессмертной человеческой души до ее следующего перерождения, - или же, в некоторых случаях, ответом на вопрос: что следует делать с душой, после того как цикл ее перерождений прервался?

Впрочем, одна из этих девяти сфер зовется Нана Буруку – Царство Зла. Ее представляют горячей и огненной, словно христианскую преисподнюю. Одной из первоочередных задач, стоящих перед христианскими миссионерами, прибывшими в Западную Африку и особенно на территорию Йорубаленда, был перевод Священного Писания на язык йоруба. В этом переводе слова «Дьявол»и «Сатана»были переведены как «Эшу». Поэтому и последующее слияние Дьявола, который (согласно легендам) живет в Аду, и Нана Буруку было лишь вопросом времени.

---
Собственно говоря, касаемо дос Вентоса. Еще несколько фрагментов книги перевела annablaze, и ознакомиться с ними можно здесьи тут. На этом общая информация о кимбанде заканчивается, уступая место Понто (воззваниям) и Понто Рискадо (ритуальным печатям).