Собственно, первая моя реконструкторская поездка за год, с момента появления у меня собаки.

Очень рад был увидеть старых камрадов, подержать в руках ММГ-шку и вспомнить “Строевой пехотный устав”

Пожалуй, первое на моей памяти мероприятие по Гражданской в России, когда красных и анархистов было больше, чем белых, и не сведшееся к "перейти цепью поле" в двух актах, с прологом и эпилогом. Правда, забравшись с пулеметом на второй этаж усадьбы, наши оппоненты практически нивелировали свой численный перевес, эато предоставили нам чудесную возможность повоевать в самой усадьбе.

Пара слов об анархистах. Матрос с крейсера "ГламурЪ" - это было сильно. Да и вообще орлов революции в этом году хватало.

Была даже заграница в виде одного британца и одного синежупанного сiчового стрельца.

Вообще, на мой взгляд, как бы не лучшее Фрязино по Гражданской в России, в котором мне довелось поучавствовать. Особенно умиляет обсуждение мероприятия на форумах, в массе своей по принципу "не читал, но осуждаю" . Как на мой вкус, если в начале 2000-ых тематические ресурсы Интернета служили для обмена информацией, подсказками начинающим и т.д., то сейчас это площадки для кидания друг в друга банановыми шкурками, причем, надо думать, настолько увлекательного, что собственно реконструкция с какого-то момента начинает идти побоку. Грустно, но, видимо, общая тенденция в реконструкции, ничего не попишешь.


Пара фотоальбомов с мероприятия:

http://foto.mail.ru/list/reas1974/2/3.html#

http://foto.mail.ru/mail/rybakov_0258/1061/1076.html

http://livinghistory.ru/index.php?showtopic=32944&st=0 фотографии в теме livinghistory.ru, в основном анархисты

Следуя закону Триглава, воинская суть зиждется на трех организующих началах. Вероятно, самым показательным здесь является Ярило . В зодиакальной традиции ему соответствует Марс и Овен.. Ярое начало молодо и дерзко. Воители, соответствующие ему по рождению, духу и темпераменту, всегда чувствуют себя моложе своих ровесников. Основной стиль боя здесь — натиск . Это, конечно, не говорит о том, что они теряются в ситуациях затяжных конфликтов. Но решить дело единым взрывом сил для них куда типичнее и проще, чем долго возиться с противником, предаваясь искусству стратега и расчетливого политика. По темпераменту они или холерики, или близки к ним. Не случайно, что именно эта среда в основном и создает берсерков . Ярило не щепетилен. Он триумфатор, хотя и не в такой степени, как его собрат Прове. Никем не замеченная победа тяготит Ярилу, едва ли не меньше поражения. Ярило не только дерется, но и создает вид битвы, ее эстетику . Можно сказать, что именно он делает из тривиальной драки боевое искусство. Ярило неуступчив, часто просто беспощаден. Ненависть и преклонение у него стоят так близко друг к другу, что ему часто бывает достаточно одного мгновения жизни, чтобы поменять идеологические ориентиры и симпатии. При всей кажущейся независимости Яриле необходим могучий покровитель. Ярило — не царь. Он — глашатай воли царя . А вседержитель идет следом.


Прове/Праве — Перве — Перун . Это Царь-воин .Он сочетает в себе дар теоретика и техническое мастерство практика. Это — существо с титанической волей и поразительной работоспособностью. Его рационализм можно противопоставить импульсивной неуравновешенности Ярилы. Интуиция и логика переплетаются в нем, уравновешивая друг друга. Царь-воин суммирует в себе приобретенный опыт поколений и глубину собственного интеллекта. Этот тип воинов демонстрирует идеальный пример уравновешенности. Их силы всегда рассчитаны, а действия близки к гармонии. Во всем. Внешние формы действия достигают у них классического совершенства.


Громовник триумфатор как никто другой.Самый странный для него способ поражения не физический, а моральный. Люди этого типа повержены только тогда, когда уничтожена идея, их базис. У Громовника есть и еще одно великолепное качество-способность воплощаться в любую модель человеческого существа. Правда, это уже крайность, к которой его могут принудить только чрезвычайные обстоятельства.


Третьим стоит мрачный Троян . Его образ трактуется крайне противоречиво.Можно утверждать, что он до сих пор не был понят ни миролюбовцами-сторонниками "народного" язычества, ни академистами, тяготеющими к Рыбакову. Что же дает мне право претендовать на истинность в его расшифровке? Законы Триглава. Ведическая логика. Ведь известно, что Троян дополняет собой структуру целого, понятого нами через Явь - этого целого (Ярилу) и его Правь - Перуна.

Троян дополняет собой структуру целого, понятого нами через Явь — этого целого (Ярилу) и его Правь — Перуна. Более того, наблюдательный читатель вполне самостоятельно может обнаружить и некую противоположность, разницу в образах действия Яви и Нави. Громовник уравновешивает их собой, отражая извечную приверженность к усмирению крайностей. Отсюда и идея гармонии, которую он в себе несет.


Стойкость — таков девиз Трояна.При всей поразительной боеспособности «солдата Яви» — Ярилы он обладает едва ли половиной того мужества, что присуще Трояну. Троян всегда остается в тени. Слава и почести его не только не манят, но, напротив, тяготят. Воины этого типа молчаливы и спокойны, они не бунтари против всего и всея, как Ярило, и потому легче поддаются обучению. Их внешнее спокойствие и непроявляемость часто путают с отсутствием твердости и самостоятельности. В действительности это не так. Трудно найти существо более стабильное, чем Троян. Однажды, выбрав свой путь, он остается верным ему до конца. Троян — самый надежный и преданный друг. Он также, как и Ярило, способен жертвовать собой, однако, в отличие от Ярилы Троян делает это вне помпезности и самолюбования. Его готовность к самопожертвованию исходит из многих особых составляющих. Например, у воинов этого типа менее всего развит страх смерти . Они легко переносят боль, не понимают ценностей материального мира, отчего не тяготеют к нажитому, теплому углу. Наконец, они менее всего подвластны путам любви . Впрочем, у Трояна — «воина осени» есть и свои слабые места. Он — приверженец традиций, он — консерватор . Причем, ярко выраженный. Любую идеологическую подвижность Троян воспринимает неохотно, а порой даже болезненно. Он не любит ярких красок, резких звуков, глобальных переворотов, эмоциональных всплесков, душевных откровений и сентиментальностей. Он выглядит сдержанным в юности и мрачным в старости.

А теперь давайте посмотрим, как будут вести себя эти три типа воинства в неких бытовых конфликтных ситуациях. Ярило . Он стремится быть в центре общественного внимания. Если его не замечают в компании, Ярило либо создает прецедент конфликта, либо самоустраняется. В чужой среде, в компаниях, духовно ему не близких, Яриле отводится роль «халифа на час» . Ярило понимает ненужность своего присутствия как и самой ситуации в целом. Но его несет, ему трудно остановиться. Ярило интеллектуал . Правда, его интеллект не созерцает истину, а дерется за нее или против. Ярило не умеет ценить время. Он всегда берет свое рано или поздно, если, конечно, не теряет пыл. Попав в общество и обратив на себя внимание, Ярило вдруг обнаруживает, что далеко не все воспринимают его с восторгом. Кто-то даже пытается противостоять. Конечно, Ярило не уступит. Бой он ведет через собственное утверждение в сердцах и умах сторонников, которых становится большинство. И вот общество само уже не воспринимает его оппонентов. Причем, даже в том случае, если они объективно правы. Самые яркие представители общества тяготеют к Яриле как к апологету подлинной личности. Ярило своим духом дополняет любую яркую индивидуальность . Оттого на его стороне всегда сила, а не слабость. Он незабываем. Но далеко не все его сторонники готовы видеть Ярилу часто в своих компаниях. Почему? Потому что он носитель конфликтного начала, потому что его слишком примечает серое большинство, тратя часть своего стадного интереса и преклонения не по адресу, еще может быть потому, что Ярило всегда беспощаден и к самому себе, и к людям, предаваясь служению идеалу. Его идеалом является Правь. А вот Правь проявляет себя несколько иначе. Перун . Для Громовника не существует «своего» или «не своего» общества. Он великолепно адаптирован и жизнеспособен. Он безусловный лидер в любой компании. И если Ярило приковывает к себе интерес и внимание, симпатии или сочувствие, то Громовник всегда остается лидером. Он значительно меньше делает, чем Ярило, его просто чувствуют. Как правило, Перун не оставляет выбора посторонним: принимать его или нет? Способы войны у Громовника столь разнообразны, что его враги могут и не распознать момента, когда они фактически уже сложили оружие. Воины этого типа столь коммуникабельны, что находят общий язык даже со своими явными противниками. Громовник может потакать чужому мнению, постепенно настраивая оппонента лояльно. Раскрыв врага, взвесив его значимость и боеспособность, Громовник выбирает наилучший способ сокрушения. Лобовое столкновение, столь свойственное Яриле, далеко не всегда привлеклает Перуна. В ситуации с выявленным противником Громовник может попросту стравить его с кем-то даже из числа единомышленников. Причем, сделает это столь деликатно и легко, что никто и не разглядит тайного умысла и его собственного интереса. Вообще, находя в компании мощного и влиятельного оппонента и испытывая невозможность открытого боя (например, ввиду отсутствия аргументации в свою пользу), Громовник вполне может пойти на то, чтобы «вскрыть» еще ряд конфликтов между кем-то и тем самым притушить остроту своего собственного противостояния с личным противником. Вполне типичным для князя воинов является свободное присвоение себе чужой идеи, если она доминирует в дискуссии и имеет много сторонников. Он делает это ненавязчиво, как само собой разумеющееся, и скоро все вокруг уже забывают, от кого изначально исходила тема и кто более всего трудился над его убедительностью.

На первый взгляд, кажется, что Громовник вообще не имеет врагов, считая лучшей победой над противником — способность себе его не создавать. Однако это не совсем так, хотя бы уже потому, что кто-то может противостоять Перуну на его же собственном уровне.

Появление в обществе Трояна проходит незаметно. Троян не возвещает о своей готовности драться агрессивными выпадами Ярилы. В битве с Ярилой (чего в Природе никогда не бывает) Трояну отведена незавидная роль всеобщего изгоя . Трояна не любят потому, что все очарованы его оппонентом. И потому, если Ярило дерется, создавая при этом себе союзников, то Троян, создавая противников. Однако он непреклонен . На него не влияют аргументы, что выявляет Трояна как тупого упрямца. Впрочем, это не совсем так. Давайте разберемся. Если Ярило — это упреждение удара , Перун — отражение , то Троян — выведение удара на себя . Он завлекает врага в такие тиски, из которых мало кто может выбраться. Жертвуя собой, Троян низвергает противника. Впрочем, Ярило вряд ли ему по зубам. Троян никогда не заботится о цене своей победы. Он побеждает тихо и невозмутимо, но именно это часто создает впечатление абсолютного его превосходства над врагом. Воины Трояна часто отдают свою победу другому. В компании, например, им ничего не стоит низвести какой-нибудь псевдоавторитет, выставить его на посмешище и при этом самоустраниться от лавров триумфатора, отдавая победу всему обществу разом. По природе Троян- пессимист . Его трудно переубедить в споре еще и потому, что он просто недоверчив. Чего нельзя сказать об антиподе Трояна Яриле, чью наивность иногда можно сравнить с детской.

Все три упомянутые мною структуры составляют единое целое воинское начало, имеющее отражение в характере любого воина всей своей целостной полнотой. Тип — это всего лишь склонность к той или иной части Триглава. Весьма часто чей-то характер обнаруживает совершенно противоречивое соседство. Это может говорить о развитии, становлении воинской личности, о недостигнутом ей еще совершенстве. Типизация образа есть способ самореализации воина. Природа как бы дает ему выбор, хотя по-своему и влияет на него. Влияние это прослеживается в биоритмах, создающих самую первую «настройку» организма новорожденного младенца. Рожденные весной выстраиваются по Яриле, летом — по Перуну, а осенью — по Трояну. Зима воинов не рождает. Зимой чаще рождаются жрецы, Хотя и это тоже никак нельзя считать абсолютным правилом.

...аж из самого Государственного Эрмитажа, а там - книга. Вот такая




Как раз та самая, которую я упоминал в недавнем посте о скифском зверином стиле

Детальное знакомство, боюсь, придется отложить на несколько погодя - слишком много беготни сейчас выдалось, но судя по просмотренному по диагонали, некоторое количество приятных вечеров мне обеспечено.

centaurito, мои благодарности и признательность :)

В последнее время процесс приобщения к прекрасному и интересному у меня не чтобы идет, - он мчит со свистом, как тот бронепоезд из песни.Сегодня наводил порядок на своем чердаке посетил семинар Руны как средство ситуативного и личностного анализа by А.В.Платов

Из-за насыщенности программы дошли только до буквы "К" в заголовке "За передовую магию" успели пройти только общую часть курса, что при таком объеме информации и не мудрено, сиречь

-Руны и руническое искусство: краткое введение

-Руны Футарка: описания

-Футарк как система смыслов: архетипы и мифологемы

-Основания работы с рунами:
• принцип синхроничности К.Г.Юнга – В.Паули
• принцип вовлеченности мастера

которое не то, чтобы совсем принесло что-то новое, но подкинуло довольно много мыслей "на подумать" , упорядочило и расставило кое-что на свои места. В связи с чем не могу не отметить качественную работу группы - пришли явно знающие, интересующиеся и готовые работать люди, что, при отсутствии всяких интересных типов из грибноэльфийской классификации, дало весьма неплохой результат.

Хазарский словарь понятийная база сегодня обогатилась замечательным "эзотречески грамотным фильмом" и "путешествием хоббита в Нижний Мир"

В целом очень доволен, спасибо magdalina за организацию и anton_platov за собственно лекцию. Изложение достаточно сложных вещей понятным человеческим языком - это здорово:) И - лично от меня - большое спасибо за разъяснение концепции общеевропейского божества тайных знаний (Велес-Кернуннос-Один, последний в этом качестве довольно долго вызывал у меня сильное неприятие, будучи в моей картине мира все таки Отцом Ратей - стоило лишь сделать маленькое дополнение, что эта рати, собственно, не вполне живые) и прояснения соотношения кельтского Аннона к Нижнему миру, насчет него в свое время я порядком поломал голову.

Немецкий овчар, в которого, чтобы отвлечь его от погони за борзой и заставить подойти к хозяину, нужно швырнуть булыжником - это даже как-то интересно.

"Давно замечено, что история мирового искусства похожа не на гигантскую лестницу, непрестанно уходящую ввысь, где каждая ступень все более и более совершенна, сколько на бесконечную горную цепь, отдельные снежные вершины которой, всегда недостижимые, образуют единую, невероятную по красоте и необычности панораму.

Даже самые великие вершины уступают времени.

Силы природы и социальные катаклизмы вмешиваются в жизнь искусства.

Многие вершины, казавшиеся вечными, известны теперь только по позднейшим перерисовкам, по отголоскам чудовищно архаичных мифов, другие забыты безвозвратно. Полную картину уже не воссоздать. Но время от времени мы находим темные пещеры с наскальной живописью, изучаем следы неясных доисторических сооружений, обломки странных орудий. Там, где единый каменный рассказ разорван, где нет никакой возможности восстановить утерянное, мы пытаемся заполнять лакуны более поздними фрагментами мирового искусства, совпадающими с первоосновой по интонации.

Это в природе человека.

Это очищает его от скверны.

Это подчеркивает его скрытую суть."

(С) Г. Прашкевич Белый мамонт

Пришла ко мне с e-bay весьма любопытная предсказательная система, сиречь оракул. "Пещерный Оракул" 2007 года, если уж говорить совсем точно.

Впервые о ней я узнал в ЖЖ holy_cat и, весьма неровно дыша ко всякого рода первобытному искусству, наскальным росписям, да и просто символике, решил посмотреть на продукт сумрачного тевтонского гения.

Система на первый взгляд кажется достаточно простой - всего 36 карт, поделенных на 6 групп.

1. Человек
Мать - Охотник - Двое - Целитель, шаман - Художник - Ребенок

2. Природа
Солнце - Луна - Дерево - Гора - Вода - Облако

3. Событие
Праздник - Смерть - Открытие - Охота - Конфликт - Рождение

4. Опасность
Змея - Волк - Медведь - Ночь - Пропасть - Молния

5. Добыча
Лошадь - Газель - Птица - Бизон - Мамонт - Рыба

6. Оружие
Нож - Лук - Камень - Палка - Ловушка - Копье

Но при ближайшем рассмотрении простота оказывается кажущейся. Например, выражая "Смерть" через фигуру «колдуна» из пещеры Трех Братьев,



о значении которой высказывалось множество версий, на первый взгляд создатели колоды чудовищно упрощают этот символ, сводя его к области проблем и неурядиц, а с другой - наоборот, наполняют его новым смыслом (смерть как нерасчлененность, единство противоположностей, трансформация), уходя в охотничью магию, тотемизм и не менее интересные области. Ведь чем меньше символов в системе, тем большая смысловая нагрузка "вешается" на каждый из них.

По изображениям. По первым впечатлениям, основной массив изображений взят из европейской наскальной росписи (пещера Трех Братьев, Альтамира), что-то напоминает Африку или Австралию, что-то является талантливой стилизацией ( "Волк" )

Авторы предлагают 4 варианта раскладов, один на 6 карт, два на семь и один на девять.

Подытоживая первые впечатления. Очень интересная идея, весьма неплохая реализация, посмотрим, как Оракул покажет себя в работе. Потихоньку буду переводить «маленькую белую книжечку» , попутно обращаясь к за дополнением к Тайлеру, Юнгу и прочей публике подобного толка. Работать с Оракулом, разумеется, можно и без глубокого "погружения в предмет" , но на мой взгляд, это если и не "забивание гвоздей микроскопом" , то как минимум - отказ от всего того, что в большой степени составляет его прелесть.

Лист из Меарквуду работы koldovkah

Сделан из болотно-зеленого шелкового бархата,приятного на ощупь и не слишком яркого - ткань по фактуре несколько напоминает прожилки листа; атласная подкладка оливкового цвета. Завязки из черного витого шелкового шнура с кистями.

На мой взгляд, будучи "простотой без пестроты" , очень удачно сочетается с Таро Райдера — Уэйта .

Посмотреть другие работы можно тут

Координаты мастера здесь

С приближением долгих зимних вечеров и параллельно с этим - опустением бара, решил заполнить его на зиму чем-то радующим взгляд и душу, а попутно не сокрушительным для бюджета, потому как любимые Varadero и Jagermeister мне светят еще не скоро - как показывает практика, быть эзотериком - удовольствие более дорогое, чем алкоголиком :) Посему было решено посмотреть на родного, по возможности - местечкового производителя, поскольку те обычно используют натуральные ингредиенты и не сильно страдают утратой качества в угоду количеству.

Бальзам исходно привлек мое внимание дизайном упаковки - геральдический медведь вкупе с карельским орнаментом произвели на меня благоприятное впечатление, и я, ознакомившись с составом, решил поглядеть, что там спрятано внутри. И не зря решил.

Рекламщики конечно, потрудились на славу - бальзам, "воссозданный по рецептам великих знахарей страны Похьола" - это по-нашему, хтоничненько так. Нет бы сразу к Туонелле привязать, чего уж там.

Но это я так, глумлюсь. Мифологическое сознание обязывает :)

В состав бальзама входит 24 ингредиента. Основные из них — специально подготовленная вода, этиловый спирт высшей очистки, спиртованные морсы: изюма, малины, черемухи, брусники, черники, рябины. Настои спиртованные, растительного сырья: березовый гриб-трутовик чага,листья брусники,верхушки цветущих стеблей зверобоя, плоды черёмухи, цветы липы сердцевидной, плоды шиповника,цветы клевера лугового, ягоды можжевельника, корень калгана, верхушки цветущих стеблей донника и душицы, хвоя ели, мускатный орех, листья подорожника, листья шалфея лекарственного. Сахар, мёд натуральный (С)

Я, конечно, не умею описывать вкусовые ощущения так ярко, как уважаемые lerusha_ivusha и whiskyblog, но это, пожалуй, первый на моей памяти крепкий алкоголь (45 градусов, замечу), который умудряется распадаться на отдельные вкусовые составляющие - ягоды, мед, травы, а потом дает общий букет. По сформированной Jagermeister'ом привычке пью его поставленным на некоторое время в морозилку, по ощущениям - вкус получается более густым. Кофе и чай я им еще не портил, но предположу, что это будет неплохо.



Аперетив "Степной ветер" от Мензелинского ликеро-водочного завода "Татспиртпрома" Самое, пожалуй, приятное мое воспоминание о поездке в Казань - Зиланткон мне понравился существенно меньше.

Неплохой букет трав - тысячелистник обыкновенный, перец стручковый красный, донник лекарственный, душица обыкновенная, полынь горькая, кориандр. Для своего ценового сегмента совсем хороша.

Огромное спасибо за наводку на алтуфьевское Бахетле камраду pzkpfw'у, вот уж не думал наткнуться на "Ветер" в Москве. Нашел, кстати, годное местечко для девиртуализации, но палить пока не буду :)

Виола. В нем есть мозги, чтоб корчить дурака;
А это дело требует смекалки:
Он должен точно знать, над кем он шутит,
Уметь расценивать людей и время
И, словно дикий сокол, бить с налета
По всякой встречной птице. Ремесло
Не легче, чем занятья здравоумных.
Есть мудрый смысл в дурачестве таком,
А умный часто ходит дураком
(С) Шекспир, Двенадцатая ночь или что угодно

Психологический феномен средневековой культуры - «мудро безумствующий» шут - неотъемлемый персонаж праздника, его буффонный аккомпанемент. Фигура профессионального остроумца и сквернослова неотделима от площадной зрелищной стихии. Шуты и дураки были «постоянными, закрепленными в обычной (т. е. некарнавальной) жизни, носителями карнавального начала». Они полностью сживались со своеи комедийной «маской»; роль и бытие фигляра совпадали. В типе шута заключен универсальный комизм, распространяемый на асоциальность и невоздержанность самого плута (самопародия), на его одураченных жертв, высокие ритуалы и т. д.

Появление городского или придворного шута возбуждало противоречивые чувства, колеблющиеся между живой радостью и благоговейным страхом: ведь дураков и юродивых (блаженных, одержимых безумием) наделяли даром ясновидения и ведовства. Для людей средневековья шут (дурак) - не просто комическая фигура, но и носитель пророческого дара, например, в куртуазной романистике. Чуждый миру людей, он вступает в контакт с невидимым миром, с высшими силами (безумие - знак божественной одержимости).

Далекий от сострадания смех над шутом, порой жестокое издевательство над ним как бы нейтрализовали суеверный трепет перед этими опасными существами с их злословием или диковинными и бессвязными речами.

Хотя шуты оставались юридически бесправными (им запрещали въезд в города, третировали наравне с палачами), эти «лицедеи жизни» и «нарушители спокойствия» воплощали известную свободу действий и слова, свободу пародирования, стоявшую над общепринятыми обычаями и моральными нормами (прерогатива священных безумцев). Без всяких для себя последствий записной шут мог бросить вызов однозначной серьезности и официальной обрядности, нарушить привычный порядок вещей, спутать издавна установленные ценностные ориентации. Он «выворачивал наизнанку» реальность и, выбивая ее с проторенной жизненной колец, переводил в пародийный план. Розыгрыши шутов полны фантазии. Шутовское балагурство и срамословие превращали действительность в комедию, людей - в актеров на театральных подмостках.

Личина дурака, выставляющего себя на посмешище, или юродивого «не от мира сего» , глупца Христа ради (аптиповедение последнего определяется Б. А. Успенским как «дидактическое») обеспечивала шуту неприкосновенность. Мотивируя свои действия непониманием и безумием - "божьей болезнью" , он жестоко злословил, безнаказанно высмеивал узаконенное и священное. Как в духовной, так и в светской сферах злоязычный фигляр легко превращал самое святое и возвышенное в низменное. Под защитой дурацкого колпака смеховое слово и поведение пользовалось признанными привилегиями. Независимо от того, был ли буффон блестящим острословом или невменяемым тупицей, карликом или отвратительным уродом, он сохранял право на собственное «двуединое» существование.

Находясь в гуще жизни, шут - выступал и представителем «антимира» , где подвергалось сомнению очевидное, а объекты испытывали парадоксальные перетасовки.

«Тут показалось странное существо - оно не то чтобы само бежало, по заставляло других бежать. Все расступались перед ним - не то что улица, целая площадь пустела. И орало во все горло:

- Меня обзывать безумцем, когда я стольких вразумляю? Меня - дураком, когда других учу понимать? Меня, меня - умалишенным, когда я помогаю обрести ум?

- Кто это? - спросил Критило.

И Угадчик ответил:

- Это шут придворный, правдолюб непритворный. Состоит при государе имя рек» (С) Б. Грасиан. Критикон .

Несмотря па свою антиавторитарность и острапепность, шутовство не стояло вне официального мира: на дураков смотрели как на предмет комнатных забав в замках знати и домах состоятельных людей. «Дураки служат потехой величайшим властителям; иные без них ни трапезовать, ни прогуливаться, ни даже единого часа прожить не могут ... Глупые выходки шутов, их прибаутки, хохот, балагурство монархам всего больше по нраву. Примите в расчет и то немаловажное обстоятельство, что одни дураки бывают вполне искренни и правдивы» . Случалось, что владетельные особы возводили придворных буффонов в ранг своих министров и советников.

Имровизации шута задавали тон представлению. Это та веселая нить, которая связывала остальные номера. Подобно современному цирковому клоуну, шут - одаренный актер-универсал: музыкант и музыкальный эксцентрик, акробат и дрессировщик. Репертуар потешника столь же многообразен, как неисчерпаемы виды глупости. Намекая на злободневные события, издеваясь над собой и окружающими, он один исполнял целые сценки. Шут завоевывал симпатии зрителя экстравагантной внешностью и костюмом, утрированными манерами и интонацией голоса, язвительными остротами и скабрезной жестикуляцией. Собрат античного мима, он владел искусством перевоплощения, умел выразить все, что угодно, телодвижениями и гримасами. На капители собора в Уэльсе урод в шутовском колпаке корчит рожу, распяливая пальцами рот. Разинутый рот - «один из центральных узловых образов народно-праздничной системы» . Гиперболизация его размеров - один из приемов создания гротескной фигуры вечно алчущего обжоры. К этому добавлялся комизм безобразия, отклонения от нормы: в амплуа шутов подвизались карлики, горбуны, всевозможные калеки и уроды. Глупцы брили голову (лысые смешны). Во «Флориаиской псалтири» музицирует фигляр с могучим брюхом.

По основной метод все подмечавшего шута, «вечного соглядатая жизни» -это пародия как антитеза серьезному и "положительному". Концепции мира упорядоченного и рационального шут противопоставлял свое видение мира - хаотичного и абсурдного . Антиповедепие шута или скомороха внешне нередко аналогично сакрализованпому архаическому анти-поведению, но его ритуальные функции и первоначальный языческий смысл уже утрачены. Алогичные, лишенные здравого смысла действия выявляли смешные стороны предметов и явлений: фигляр высиживал куриные яйца; носил очки на капюшоне; чтобы было светлее, появлялся с факелом средь бела дня; возил на тачке быструю собаку; выезжал на лошади, сидя на табуретке...

Комическому переосмыслению подчинена условность далеких от буквализма приемов. Паяц объединял вещи, в действительности не связанные, или употреблял их вопреки назначению (эксцентрическое музицирование), обыгрывал утрированный реквизит, добивался эффекта комедийной деталью: представал перед публикой совершенно голым, но в туфлях; вместо плаща надевал дырявую корзину...

Шут высмеивал сословия и профессии, имитируя внешние черты их обычаев и церемониалов, например, травестировал «высокую» рыцарскую героику и этикетность. Во французском Легендарии шут пародирует воина-стража: вместо меча он держит у плеча дубинку с гротескной мордой, а грудь прикрыл не щитом, а корзиной. На рисунке в бельгийском манускрипте конца XV в. шут-кавалерист, кроме дурацкого скипетра, вооружен воздуходувными мехами (эротический символ).

На гравюре по рисунку Брейгеля Старшего сгорбленный шут-паломник дополняет какофонию дребезжащими звуками варгана. Его суму украшают раковины - атрибут Иакова Компостельского, покровителя пилигримов .

Облик шутов

...И в тот же вечер сыну сшила
Из мешковины балахон,
Подобье неких панталон
И туфли из телячьей кожи,
Что и на туфли не похожи.
Да с погремушками колпак,
Что скажешь? - вылитый дурак!
Вольфрам фон Эшенбах. Парцифаль {начало XIII в.)

До XIII в . шуты едва ли выделялись из массы гистрионов. Их изображения появляются на рубеже XIII-XIV вв ., когда возникает мода держать дураков при коронованных лицах и вельможах. Особое развитие институт придворных шутов получил в XV-XVI вв. Памятники искусства позволяют обрисовать историю костюма и атрибутов профессионального буффона.

В инициалах «D» к псалму 52 ( «Отказал безумец в сердце своем: нет бога» ) библейский безумец, спорящий с царем Давидом, представлен в образе шута, характерном для конца XIII-XIV в. На остроконечном капюшоне весело звенели колокольчики и бубенцы (капюшон мог иметь два или три конца). Погремушка представляла собой надутый свиной пузырь с сушеным горохом ( «шут гороховый» ), привязанный к короткой палочке. Дураки брили голову и бороду, вокруг макушки оставляли венчик волос, носили короткие рубахи с рукавами до локтей, ходили босиком. Иногда безумец потрясает дубинкой, но уже в ходу типично шутовской аксессуар-марот ( marotte -франц.). Это жезл (длина 30-40 см) с резным навершием - кукольной головкой смеющегося шута.

С XIV в . шута увенчивали парой птичьих крылышек, что напоминает атрибут ловкого и изворотливого Меркурия - изобретателя лиры, бога красноречия, знатока магии и астрологии, покровителя плутовства и воровства. В древнегреческом искусстве хитроумного бога изображали юношей с крыльями на голове и жезлом-кадуцеем, обвитым змеями.

В XV в . складывается классический тип шута в экстравагантной одежде, известный по миниатюре, скульптуре, светской и храмовой живописи. Его колпак с ослиными ушами, соединенный с круглым фестончатым воротником, стал в Западной Европе популярным символом мировой глупости. На ослиные уши и фестоны оплечья подвешивали колокольчики. В XVI в . на дурацких капюшонах видим «петушиный» гребешок. Пестрый наряд шутов (жилет, узкие штаны-чулки) кроили из тканей контрастных цветов ( «mi-parti» ), из разноцветных лоскутков-выкроек составляли узоры. Снизу жакет оформляли фестонами с бубенчиками; на поясе висела сумка или кошель . Иногда костюм шута кричащего красного цвета ; он ассоциировался у ригористов с адским пламенем, уготованным паяцу. Кукла-марот служила своеобразным маленьким двойником самого шута. Потешники гримировали лица, на щеки накладывали пятна румян. Традиционный костюм шутов - знак их корпоративной принадлежности.

Символизм образа шута

Антагонизм религиозно-аскетических идей и ниспровергающего смех сначала отразился в трактовке образа шута как сатанинского отродья . Безумные эксцессы, буйные выходки шутов вызывали беспокойство средневековых людей. Фигура вечного лицедея символизировала безграничную распущенность, безумное упоение преходящей суетой жизни . В зависимости от контекста ей придавали разные смысловые оттенки.

В «Псалтири Лутрелла» фигура шута относится к псалму 91 (7), символизируя нечестивца, пренебрегающего деяниями Бога: «Человек несмысленный не знает, и невежда не разумеет того» .

В композициях с Давидом развращающее неверие безумца контрастирует с набожностью псалмопевца. Дурак, вооруженный дубинкой, поедает круглый хлебец согласно стихам псалма 52 {5): «Неужели не вразумятся делающие беззаконие, съедающие народ мой, как едят хлеб, и не призывающие бога?» Иногда он поедает не хлеб, а голову агнца или ногу животного с копытом, в чем можно усмотреть намек на языческие жертвоприношения. В инициалах к псалму 52 безумец взывает к безбожию, но всевластный царь терпеливо выслушивает брань.

«Снисходительное отношение к шуту опиралось на евангельский культ юродивых, нищих духом, на аттестацию самим апостолом Павлом земной мудрости как безумия перед господом - дурак тем самым мог предстать и неким органом внесословной, высшей, трансцендентной мудрости» В юродстве и кликушестве шутовство переплеталось с религиозной экзальтацией.

Во «Флорианской псалтири» дурак со смычковым инструментом призывает к безверию -самому страшному греху. Его преступная нагота означает распутство, попрание добродетели. Красные башмаки намекают на конечное возмездие: как охотники схватывают обезьяну, дав ей примерить налитые свинцом сапоги, так и дьявол ловит неверующих в свои сети. Игра на виоле - это тяга к мирским развлечениям; тучность дурака - признак не только прожорливости, пристрастия к кулинарным изделиям (шутов метафорически наделяли вечным голодом, баснословной жадностью к еде и питью), но и духовных изъянов. Физический недостаток отражает нравственное убожество.

Злая воля и бесовство - такова сущность карлика на миниатюре Апокалипсиса. Придворный шут вместе со своим псом примостился у подножия тропа императора Домициана , который осуждает на изгнание св. Иоанна. Поносящий святого дурак, ниже пояса бесстыдно оголенный, сунул палец в рот с видом неприкрытой глупости. Верили, что карликов заклеймил сам Бог и лучше уклоняться от общения с ними.

В обрамлении композиции «Суд Пилата» на живописном складне работы Николая Хабершрака (середина XV в.) шут созывает народ барабанным боем. В его присутствии неправедное судилище предстает инсценированной буффонадой.

В инициале «Е» Английских статутов пьяница-шут сидит верхом на поперечной перекладине буквицы с кубком в одной руке и ручной птицей - на другой; рядом дрессированные собаки и грызущая орех (орехи служили знаком греховности) белка. Сценка на верхнем бордюре дает понять, что фигляр духовно слеп. Собака с двойной флейтой аккомпанирует вокальному дуэту совы и обезьяны, поющих по книге с нотными знаками. В христианской символике сова , предпочитающая сумерки евангельскому свету - пособница Дьявола, эмблема иудеев и еретиков. В готических маргиналах она вместо сокола помогает обезьяне охотиться на птиц, т. е. отделять человеческие души от Бога. На гравюре по рисунку Брейгеля Старшего сова как знак безумия и еретического вздора восседает на руке шута.

Глупцам-сумасшедшим-шутам приписывали способности общения с демоническими силами . Во французской книжной миниатюре XIII в. образы нечестивого безумца и дьявола с вздыбленными волосами и огромным ртом иконографически близки. В инициале к псалму 52 во французской Псалтири середины XIII в. демон с крючьями вручает безумцу большой ключ (от врат ада?). Те же персонажи (атрибутами нечестивца здесь являются традиционные дубинка и хлеб) помещены в инициале северофранцузской Псалтири с Часословом, исполненной около 1270 г. Во французской Библии начала XIII в. в инициале к псалму 52 вместо безумца изображен дьявол, поедающий рыбу, т. е. христианскую душу. На бордюре «Часослова Екатерины Киевской» зеленый (цвет дьявола) бес-флейтист с безобразной мордой напялил шутовской капюшон. Одержимый нечистым шут и сам лукавый слились в едином существе - воплощении эмоционально-чувственной необузданности. Рядом изображена флейта Пана - атрибут днонисийских бесчинств. В мистериях чертей и шутов отождествляли как деятельных носителей зла.

В мире Иеронима Босха шут, забывший бога, символизировал людские пороки и заблуждения; он аморален и опасен для общества. На картине «Семь смертных грехов» аллегория Сладострастия (Luxuria) передана жанровой сценой: в шатре на лоне природы светская компания проводит время в любовных утехах. Буффона, потерявшего штаны, наказывают ударами половника (намек на склонность к чревоугодию: ведь шуты выступали носителями таких пороков, как обжорство и пьянство). По земле разбросаны его музыкальные инструменты. Наказание глупости находит обоснование в притчах Соломона: «Кто же прелюбодействует с женщиною, у того нет ума; тот губит душу свою, кто делает это: побои и позор найдет он, и бесчестие его не изгладится» (Притч., 6, 32, 33). В «Корабле дураков» Босха одинокая понурая фигура выпивохи-шута, примостившегося на мачте, подчеркивает безумие грешников, плывущих в никуда

Обсценные шутки

Добра скоромного здесь целый воз;
Но шуток тех не принимай всерьез
(C) Чосер. Кентерберийские рассказы

Понятия о пристойном исторически относительны; средневековые критерии комизма не совпадали с нынешними. То, что современный человек воспримет как грубое и циничное, в средневековье еще сохраняло сакральное значение, носило черты ритуализма, входя в систему архаического осмысления мира. Со временем ритуальные «срамные» действа приобрели черты чисто негативного порицания, обличения, сатиры. В дидактическом смысле срывание одежды (обнажение) символизировало порочность персонажа.

Фривольное поведение, задевавшее интимные стороны жизни, неотделимо от карнавальной образности. В основе «раблезианских» скатологических вольностей скоморохов и шутов, их гастрономических и эротических острот, вызывавших безудержный смех (ритуальное сквернословие - эсхрология ), лежала своеобразная «гротескная концепция тела» . Роль материально-телесного «низа» в средневековой народной культуре глубоко раскрыта М . М . Бахтиным : «Снижение здесь значит приземление, приобщение к земле как поглощающему и одновременно рождающему началу ... Снижение значит также приобщение к жизни нижней части тела, жизни живота и производительных органов... Поэтому оно имеет не только уничтожающее, отрицающее значение, но и положительное, возрождающее: оно амбивалентно, оно отрицает и утверждает одновременно» . Обрядовые животворящие функции срамословия проявлялись при осмеянии обреченного шутовского царя римских сатурналий как носителя смерти.

Средневековье унаследовало древний культовый эротизм, призванный повлиять на производящие силы природы. В аграрной магии сельских общин фаллические оргиастические моменты, ритуальное обнажение направлены на обеспечение плодородия (сама земля мыслилась как женский организм). Вакхические фаллосы, выточенные из дерева и кости, подобные найденным при раскопках в Новгороде и Ленчице (Польша). носили в обрядовых процессиях на празднествах Нового года, посева н жатвы ( «срамная в руках носяще» ). На кукерских игрищах во Фракии (Болгария) при обходе домов или на сельской площади главный кукер дотрагивался деревянным фаллосом до бездетных женщин. Для византийских мимических пьес характерна фигура шута, лысого, с бутафорским фаллосом.

Русские духовные лица, выступавшие в XVII в . против скоморошьих «бесовских прелестей» , называли эти атрибуты ряженых «срамными удами» , «позорными блудными орудиями» . Посол датского короля Фридриха II (1534-1588) Якоб , побывавший в Московии, рассказывал: «Бывали у нас ежедневно флейтисты, представлявшие на свой лад комедии, причем очень часто во время представления обнажали зады и показывали всем срамные части тела, падая на колени и подымая вверх задницы, отбросив всякий стыд и благочиние» . Истоки такой чисто игровой площадной обсцеиности (лат. obscenitas - непристойность, неприличие) лежали в языческих мировоззренческих формах.

В балаганной комике с ее причудливыми эксцентричными эффектами, динамизмом, грубыми фантазиями приапические эпизоды занимали ведущее место. Развязный и дерзкий шут, чуждый романическому пафосу, не считал зазорным смешить нескромными телодвижениями или всенародно демонстрировать нижнюю часть тела. С XIII в. в готических маргиналиях жесты заголения обыгрывали до бесконечности. Приведем лишь несколько вариантов обсценных шуток.

Во французском Легендарни шут со спущенными штанами приплясывает перед стыдливо прикрывшейся женщиной. В рукописи гимнов в честь Девы Марии нагой бритоголовый насмешник изображает фарсового герольда, труба которого издает непристойные звуки. Атрибут рыцарских турниров и баталий превращен в придаток к человеческому гузну. Образ воспринимается как материализованная метафора: «Трубу изобразил из зада» (Данте. Ад. XXI, 139). В маргинальных иллюстрациях эта часть тела «овеществляется»: служит мишенью для стрельбы из лука, или наковальней, или вместо лица отражается в зеркале модной щеголихи. Замещение лица задом ( «обратным лицом» , «лицом наизнанку» ) -излюбленный развенчивающий жест, в том числе у русских скоморохом ( «срамная удеса в лицех носяще» , т. е. смена верха и низа-лица и полового органа). В «Книге о чудесах св. Сергия» , составленной Симоном Азарьиным в середине XVII в., глумотворцы-скоморохи напустили порчу ( «болезнь люту» ) на одну женщину: «яко и лице ея обратися в тыл» . Фольклорный мотив лобзанья невпопад, резко переводящий из патетической тональности в буффонную, встречаем у Чосера в «Кентерберийских рассказах» ( «Рассказ мельника» ), в средневековых фаблио, фацециях и новеллах (Мазуччо Гвардато, новелла XXIX), в немецкой народной книге об Уленшпигеле (страсбургское издание 1515 г.) и вплоть до Шарля де Костера: «Ваше величество!- продолжал Уленшпигель.- Прежде чем меня повесят, подойдите, пожалуйста, ко мне и поцелуйте меня в те уста, которыми я не говорю по-фламандски» (Легенда об Уленшпигеле) .

При помощи снижающих жестов обнажения высмеивали благочестивых монахинь, тщеславных модниц, врачей-шарлатанов. В фарсовой сценке на полях французского Легендария шут в «костюме Адама» помогает лекарю изготовлять «снадобья»: его экскременты толкут в ступке для лекарств. Миниатюристы широко вводили простонародные вульгаризмы. Во франко-фламандском манускрипте «Обеты павлина» Жака Лоньона (середана XIV в.) осел в ризе священника служит мессу перед обнаженным человеческим задом, заменившим алтарь. Вместо чаши со святыми дарами на «алтаре» стоит ночной горшок. «Осквернение святыни и богохульство можно понимать как карнавализованную сторону религиозности, наподобие осмеяния божества и пародирования религиозного ритуала в древних и средневековых культах» .

Соленые выходки давали возможность пародийно интерпретировать библейские сюжеты . Шуты выступали смеховыми дублерами персонажей священной истории. Во французском Легендарии находим, возможно, комическую переработку эпизода литургической драмы с Валаамовой ослицей. Увидев ангела с обнаженным мечом, преграждавшего путь, она своротила с дороги и пошла в поле. В «игре с Библией» вместо языческого мага и пророка Валаама говорящую ослицу оседлал голый шут. Животное встало на дыбы. испугавшись отнюдь не грозящего божьего посланца, а выставленного напоказ зада. Среди прочих библейских персонажей Валаама поминали на «ослином празднике» в Реймсе. В Руане внутри деревянной Валаамовой ослицы танцевал и произносил пророчества священник.

На полях того же Легендария обнаженная женщина присела на корточки в зубчатой башне на спине слона.Погонщик-шут покалывает ее сзади длинной жердью. В иллюстрациях к тексту о слоне в бестиариях XIII-XIV вв. башни на боевых слонах обычно занимают рыцари . Можно сопоставить рисунок и с шествиями нюрнбергского карнавала, где демоны и весельчаки-буффоны охраняли стены замка, возведенного на огромной фигуре слона.

Вплоть до эпохи Рабле «в образах мочи и кала сохраняется существенная связь с рождением, плодородием, обновлением, благополучием» . В церковном искусстве XIV-XV вв . срамные действия шута, обратившегося голым задом к собранию прихожан, знаменовали сверхчеловеческую гордыню, сатанинское презрение ко всему свету. Ею дразнящие инвективы-обличения направлены на всех и вся. В резьбе сидений хора церкви в Бордо, «разоблачитель и разоблачающийся одновременно» , он присел на корточки над увенчанной крестом «державой» - эмблемой мира (табл. 77, 10). В готической скульптуре известны дьяволы в той же недвусмысленной позе. В «Нидерландских пословицах» Брейгеля Старшего (Берлин-Далем, Государственные музеи, 1559 г.) шут бесстыдно опорожняет желудок над аллегорической вывеской постоялого двора - шаром с крестом, обращенным вниз,- символом безумного «перевернутого» мира. Опрокинутый крестом вниз шар на здании харчевни служил как бы эмблемой всей картины, высмеивающей пороки и безрассудства людей (шар с крестом означал Вселенную ).

О многообразии жестикуляционного фонда шутов (хождение на голове, показывание языка, кукиша, носа, зада, потешные потасовки) можно судить по гравюре на основе рисунка Брейгеля «Праздник дураков» . Вызывающее антиповедение (инверсии типа поцелуя в anus и т. п.) роднило шутов с нечистой силой . Так вели себя колдуны, ведьмы, еретики и сам Cатана.

Пляски шутов

"В этот момент нередко появляются шуты: нет более гнусной породы людей, но ты не поверишь. какое удовольствие для немцев их мерзкие проделки. Они так поют, галдят, орут, пляшут, топают, что, кажется, вот-вот обрушится потолок и сосед не слышит соседа. Но все уверены, что в этом и состоит радость жизни.

(c) Эразм Роттердамский. Разговоры запросто

Первое сообщение об организации «Ордена дураков» относится к 1381 г. (город Клеве на нижнем Рейне). В XV в . шутовские гильдии процветали по всей Европе, особенно во Франции и Бельгии, объединяя мелких судейских чиновников, школяров, представителей «деклассированной» городской богемы. В это время в Париже существовали четыре большие «дурацкие корпорации» , которые регулярно устраивали смотры-парады, пародирующие выступления епископов, словопрения судей, въезды королей в города и т. д. Судя по маргинальным рисункам со сцепами коллективных танцев буффонов, как первичные «дурацкие общества» возникали и раньше. Сама жизнь - постоянный «праздник глупцов» - такова идейная подоснова этих ассоциаций. В то время как короли и князья играли односторонне-официальную «комедию», шуты повторяли ее по-своему, разыгрывая короткие «дурацкие пьесы» - соти (sottise - нелепость, вздор). Этот новый комедийный жанр, расцвет которого приходится на рубеж XV-XVI вв., пользуясь методом аллегорий, изображал безумный антимир, где действовали не бытовые персонажи, а собирательные шутовские образы-маски: тщеславный воин, судья-взяточник, алчный ростовщик, расточительная модница, стремящийся к мирским наслаждениям священнослужитель... Участники соти к обычному шутовскому костюму добавляли атрибуты, характерные для данного типа,- например, высмеивая высшего сановника церкви, надевали ризу, а ослиные уши прикрывали епископской митрой.

Шуты объединялись для жизнерадостных буффонад - совместных танцев и представления фарсов. Взявшись за руки, короткие ленты или перчатки, фигляры в остроконечных капюшонах с бубенчиками танцуют по трое-пятеро под музыку различных инструментов. Динамичная пляска с резкой жестикуляцией и притопыванием напоминает разнузданную юмореску. В «Романе об Александре» она сопровождается винопитием: потешник наливает вино в кубок, а его напарник пританцовывает в предвкушении выпивки. Буйные раскованные пляски шутов пародировали церемонные придворные танцы. Несколько похожих друг на друга паяцев выполняло одинаковые па, что усугубляло комическое впечатление. На гравюре по рисунку Брейгеля Старшего танцует около 15 буффонов. Длинной извивающейся цепью они стремительно несутся под звуки оркестра из трех музыкантов, играющих на маленькой эстраде.

(с) В.П. Даркевич Светская праздничная жизнь Средневековья IX - XVI вв. М.,Индрик, 2006

http://litvik.ru/

Сходу нашел давно желанного Пола Радина. Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев , есть недавно приводимый мною Даркевич , Светская праздничная жизнь Средневековья IX-XVI вв . Много книг по WW2 . Ну и мути типа Широкрада и всевозможных "Других историй" в ассортименте.

В 1950-1960-е гг., когда в антропологии доминировал сравнительный подход, большинство исследователей представляли колдовство единым феноменом социально-психологической природы, а отличия в этой сфере (как и отсутствие соответствующих верований и практик) считались локальными и/или историческими вариациями. Подобное восприятие было обусловлено, на мой взгляд, по меньшей мере двумя факторами. Во-первых, единством терминологии: для всего многообразия представлений, имеющих отношение к вере в сверхъестественные, прежде всего вредоносные, способности некоторых людей, используются два английских слова - witchcraft (ведовство) и sorcery (колдовство). Перевод этих терминов на русский язык условен с лингвистической точки зрения, но точно передает антропологическое понимание феноменов. Оба термина подразумевают вредоносную магическую деятельность, основанную либо на врожденных способностях (witchcraft), либо на специальном обучении (sorcery). Соответственно назывались и вредоносные агенты - ведьма (witch) и колдун (sorcerer). При этом считалось, что колдун/колдунья владеет специальными приемами и имеет наборы магических предметов (sorcery этимологически происходит из старофранцузского, на вульгарной латыни sortiarius - 'тот, кто бросает жребий'), а ведьма/ведун действует без специальных ритуалов и предметов и часто причиняет вред невольно, поскольку не всегда знает о своих способностях (witch образовано из древнеанглийского wicca, родственно сред-ненижнегерманскому wicken - 'заниматься волшебством'; этот английский термин, в отличие от русского "ведьма", не имеет столь явного тендерного оттенка).

Скачать книгу целиком можно тут

Весьма любопытная работа, автор базируется на полевых исследования Верхнекамского района."Черные книги", гендерный фактор в колдовстве, образованность как "фактор риска", разделение колдунов на "сильных" и "слабых".... В общем, много всего интересного.

Одна из любимых песен уже несколько лет как.

Открывая эту книгу, читатель попадает в необычный образный мир – югославский писатель Славко Яневский создает собственную поэтическую вселенную, населяя ее самыми разнообразными, причудливыми и непривычными персонажами, восходящими к мифологии балканских народов и давним христианским поверьям.

Книга необычна даже на фоне того, что называют магическим или фантастическим реализмом. В ней соединяется набор местных преданий и образы, рожденные прихотливой фантазией то ли самого автора, то ли его персонажей.Иные из символов принадлежат к числу тех, которые нынешняя наука называет архетипическими: таковы предания об исполинской руке, внезапно поднимающейся из земли, или об исполинском оке. Подобные образы есть в самых разных древних и новых мифологических традициях. Но в предлагаемой вниманию читателей книге есть очень много отраженных поверий и легенд, которые могли возникнуть только в описываемых автором краях. Все прошлое Македонии в переплетении с судьбой Балкан, по-своему преломленное античное греческое наследие, особенности православных верований в их взаимодействии с не угасшим совсем язычеством составляют основу эпизодов, способных поразить читателя, впервые знакомящегося с этим удивительным и странным миром.

Наиболее выразительная особенность этого мира – то, что и образы народной демонологии, и видения монахов, томимых подавленными страстями, погружены в кошмарные и тягостные восприятия разрастающегося человеческого тела, становящегося чуть ли не главным субъектом мифов, собранных в книге. Тело это чаще всего уродливо, страдает каким-то дефектом, недостачей или избытком (то глаз не хватает, то мясо обглодано крысами), но, и даже когда оно вдруг покажется прекрасным, это кратковременное наваждение: за телом женщины просвечивает наславший ее злой дух или человечек, а то и эмбрион, в ней таящийся. Это колыхание плоти охватывает не только человека, но и зверей (сколько страшного и чудовищного в книге только о крысах), и растения. Природа кишит духами и призраками, любое животное и человек может вдруг оказаться их временным пристанищем.


Я совсем не уверен в том, что поверья и россказни, которыми полна книга, соответствуют реальным верованиям, когда-то бытовавшим в Македонии. Куда важнее другое: автор в духе всей новейшей европейской прозы рядом с описываемым миром строит другой, воображаемый, который для иных его героев становится едва ли не гораздо более реальным. Это двоякое существование персонажей одновременно в небольшом селе, крепости и монастыре неподалеку от него и в фантастических образах можно считать большой стилистической удачей писателя.

Иной раз повторение мотивов, особенно кошмарных и тягостных (те же полчища крыс, одолевающих людей), может показаться нарочитым и назойливым, тем более что натуралистические подробности, возможно, и оттолкнут читателя. Но поэтика книги вся рассчитана на изобилие, в ней всего много: мифов, покойников, призраков, соблазнительных женщин и монахов, готовых поддаться соблазну. Автор словно не доверяет первому впечатлению и спешит усилить и закрепить его неоднократными повторами.

Книга удивительно органична. Упыри и злые духи растут в ней, как деревья и травы. Подлинное ощущение природы, напоившее книгу поэзией, оправдывает и самые будоражащие душу описания омерзительных выходок нечисти.

Читателю предстоит сложное и не совсем привычное чтение, хотя книга не нуждается в доскональном разъяснении, растолковании. Она требует от самого читателя работы мысли. И чувства тоже. И пусть, ведомый этими двумя наставниками, отправится он в многотрудное и познавательное путешествие по страницам богатейшего жизнеописания, предлагаемого ему Славко Яневским, писателем-мыслителем. (C) Вячеслав Вс. Иванов

Собственно, книга находится тут

Огромное спасибо за наводку thorvaldsen'у. Сложно, ярко и интересно.

3 декабря (суббота) в Москве состоится тренинг-семинар Антона Платова, посвященный мантике рун.

Подробности по ссылке.

Спасибо тебе большое. Ты знаешь, за что

Идет с работы девушка через парк.

Налетели гопники, сумочку, мобильник отняли, девушку избили и изнасиловали.Она встает, шарит по карманам, достает календарь, долго задумчиво смотрит в него и аж светлеет:

"Не, ну правильно б...ь! Луна в Скорпионе!"

Сподобился наконец-то посмотреть.

Несколько двойственное впечатление - с одной стороны, довольно неплохо показан быт и повсдневность (та же свадьба), с другой - фильм производит впечатление несколько "лоскутного" и фрагментарного, как если бы авторы надергали множество ярких моментов-сценок периода Первой Мировой - Гражданской.

Слышал много отзывов в духе - "фильм-де чернушный" . Как на мой вкус, если нам, нынешним, дико, что конь стоит дороже человеческой жизни и "место бабы там, где ее мужик" - это проблемы нашего современного мировосприятия, не более того.

По униформистике - аутентичности комментировать не буду - Тамбовщина не мой регион,я как-то больше Югом России интересуюсь. Однако партизанская кавалерия с зелеными нашивками единого образца удивила.

Шевчук в фильме - элемент совершенно лишний, при всем моем к нему глубоком уважении. Несколько "сбивает фокус", воспринимаясь не в качестве партизанского вожака а "Юры в непонятных шмотках"

В целом, диагноз мой печален. Не умеем мы пока снимать фильмов о гражданской войне. "АдмиралЪ" , "Девять жизней Нестора Махно" , "Котовский" , "Господа́ офицеры: Спасти императора" (не осталось неохваченных вниманием "шедевров"?) заслуживают место в единой топке. Да, приличней бондарчуковского "Тихого Дона" я пока ничего не видел. Что огорчает, при том что 2011 год на дворе.

Киноискусство не может долго без создания мифов. В 90-е годы, после длительного перерыва, появился глубоко народный почти сказочный и в чём-то мифологичный Данила Багров. Уже само имя его - из русских былин о богатырях. Зрителей сразу же подкупила его простота, народность, уходящая корнями в фольклорные истоки. В нём вновь угадывался и Илья Муромец, и Иванушка-Дурачок. Сами сюжеты «братьев» имеют сказочные сюжеты.

Еще в первом Брате Балобанов использовал сказочно-фольклорную основу сюжета о братьях, когда они по очереди ходят в город счастья искать. Вообще, мотив поиска является одним из главных мотивов в сказках. История фильма начинается с того, что Данила собирается искать старшего брата, которого мать ставит Даниле в пример. Она говорит, что Витя - большой человек в городе, ее последняя надежда. Словом, старший брат умный, а младший - дурак. Как это обычно бывает, настоящим героем оказывается старший брат, а Витя — это ложный герой. Их противопоставление указано на всех уровнях. Витя зрелый, Данила еще совсем молодой, Витя работает и при деньгах, Данила безработный и без гроша в кармане. Младший брат, в отличие от старшего, обладает внутренней силой, он симпатичнее, он простой и очень скромный и сказочно силён. Как настоящий сказочный герой, Данила никогда своей силой не хвастается, сам на подвиги не напрашивается и наград не ищет. Врагов он крушит как бы нехотя, мимоходом, всегда отстаивая правду и защищая беззащитных. В общем, все поведение Данилы в фильме совпадает с хранящимися где-то внутри родовой памяти представлений о русском фольклорном герое: простом, добром, сильном и справедливом.

Первый, с кем знакомится Данила в городе — петербургский бомж Гофман, играющий очень важную роль в структуре фильма. Если продолжить параллели с волшебной сказкой, то Гофман, которому Данила оказывает услугу, становится для него добрым помощником и дарителем. Кстати в сказках такой помощник тоже встречается случайно и где-то на дороге и всегда до того, как герой нашёл то, что ищет. В данном случае Данила ищет старшего брата, который должен занять место отца. Когда Данила находит своего старшего брата, тот его кормит, одевает, рассказывает что нужно делать, чтоб выжить в городе, но потом, выясняется, что он предаёт Данилу. Таким образом Виктор - это псевдо-отец, фальшивая модель авторитета. А вот встреченный Данилой немец оказывается не только добрым помощником, но и в некотором роде действительно отцовской заменой. Он хоть и пожилой бомж, зато добрый и мудрый. Вообще немец противопоставляется Вите в фильме уже с самого начала тем, что приехав в город и не найдя старшого брата, Данила встречает на улице Гофмана, а потом дает ему хлеб, предназначенный как раз для брата в качестве гостинца от матери. И разделение хлеба здесь - как знак глубокого духовного братства.

Некая сказочнность немца Гофмана и в том, что Даниле никогда не надо его специально искать - он как бы "постоянно везде", как призрак из прошлого. С одной стороны это опять подчеркивает его противопоставление Вите, которого Данила долго ищет по городу,а с другой - указывает на его связь с нефизическим, нереальным миром. Кстати, как бомж он продает на барахолке ни что нибудь, а часы, буквально "символ уходящего времени", а живет он на кладбище - на границе жизни и смерти. Мудрый немец, как сказочный чародей или отец, ненавязчиво учит Данилу жизни. Он предупреждает его о недобром влиянии города на душу, и в этом тоже Гофман противопоставлен Вите: для старшого брата чем больше город, тем лучше, он говорит, что "Питер красивый город, но провинция", что "в Москву ехать надо", а это напоминает слова Немца о прямой зависимости размеров города и его воздействия на человека, и здесь речь идет именно о страшной силе города.

Немец Гофман, который при этом русский бомж, является единственным персонажем в фильме, с которым Данила ведет серьезные, глубокие разговоры - ни с кем другим у него это не получается. Вообще Балобанов видимо сделал персонажа немцем не просто так, но в качестве воплощения традиционной западной мысли и гуманизма, но с другой стороны - и олицетворением русской мудрости, простоты - вплоть до бродяжничества. Такой вот непростой образ; чего в нем больше - русскости или немецкости, нелегко и понять.Например, своей немецкой интеллигентностью (притом, что он бомж), Гофман контрастирует со страшим братом, который груб и жесток. Кстати, в криминальном мире его называют Татарином.

И вот эти два совершенно разных героя и окружают Данилу.Он оказывается как бы между двумя полюсами.Витя Татарин - это Восток, а немец Гофман - Запад. Живущий на кладбище немец - это, можно сказать, даже олицетворение "нерусской" души самого города, ведь известно, что костяк города составляли именно немцы. При этом, хотя Гофман и немецкого происхождения, в нем есть все черты классического русского литературного героя, - но в то же время и глубоко народные качества. Он, например, по-христиански делит с бомжами хлеб и воду. Вообще, немец в фильме - доказательство того, что братство зависит не только от семьи и национальности: он более русский, чем многие собственно русские в фильме.

Если продолжать тему сказочной традиции фильма, то она заключена и в самом имени немца, ведь в XIX веке жил знаменитый сказочник Гофман, пользовавшийся большой популярностью среди русских писателей периода русского романтизма.Именно сказочник Гофман оказал огромное влияние на так называемые "петербургские тексты" - это и "Пиковая Дама" Пушкина, и петербургские повести Гоголя, и произведения Достоевского. Во всех этих произведениях помимо того, что действие происходит в Питере, везде есть мистика и элемент сказочности.Поэтому выбрав такое имя для персонажа, Балобанов не только признает, таким образом, связь со сказочной литературной традицией, но и указывает на присутствие в фильме русской традиции "петербургского текста", в котором один из повторяющихся мотивов - прогулки главного геоя по Петербургу. Данила тоже их совершает, причем практически первое, что он видит, приехав в город - это Медный Всадник, важнейший символ всей традиции "петербургского текста".

Правда, отличительная особенность кинотекста Балобанова от литературных текстов Гоголя и Достоевского в том, что их герои бродят по питерским улицам и мостам с беспокойством, в глубоком раздумье и бесцельно - ну, или же увлеченные какой-то мистической силой. В прогулках Данилы же нет никакого беспокойства, они осмысленны, герой постоянно что-то ищет - не брата, так квартиру, не квартиру так новый диск Бутусова...Данила очень рационален, поэтому если уж сравнивать его с героями "петербургских текстов", - такими, как, скажем, Раскольников, то это, конечно, странный Раскольников. В нем хоть и есть обостренное чувство справедливости, и, потом, он тоже совершает преступление, но зато в нем совершенно нет сомнений и рефлексии.Хотя отголоски того же "Преступления и наказания" в фильме очевидны - когда Данила после лихорадки, измученный, серый, выходит в грязный и тоже серый петербургский двор, перед нами как будто сам Родион Романович, но только уже 90-х годов XX века, с плеером и наушниками.


Как вы помните, музыка группы «Наутилус» как и сам Бутусов для Данилы не просто музыка, приятный фон для прогулок по чужому серому Питеру, Бутусов почти божество. Всю свою подготовительную киллерскую деятельность Данила всегда совершает, слушая «Наутилуса», погружаясь в своего рода транс. Такое углубление для героя всегда помощь и защита. Причем «Наутилус» служит для героя не только защитной стеной от окружающей среды, но и в буквальном смысле оберегает его, особенно наглядно это охранное свойство конкретизируется когда в Данилу стреляет лучший местный киллер и пуля попадает в плеер. Плеер становится чем-то вроде оберега, спасающего героя.

После подобных чудесных историй кажется, что Бутусов становится небесным покровителем Данилы.Лидер группы «Наутилус» становится для героя, потерявшего отца, еще и отцовским образцом, во всяком случае, Бутусов — единственный персонаж в фильме, на которого Данила действительно смотрит снизу вверх.То, что кумир Данилы живет где в высшем, по отношению к герою, измерении, Балобанов красиво обыграл в сцене, когда богемная вечеринка с лидером группы оказывается этажом выше той квартиры, где в это самое время Данила занят своей киллерской "работой". Но на какой-то момент его музыкальный кумир, а по сути - главный авторитет в жизни, случайно заглядывает в криминальный мир героя, ошибившись дверью...

Тема братства, уже исходя из названия, ключевая в фильме, она постоянно обыгрывается режиссером. Балабанов, надо признать, придумал очень ёмкое название для картины, ведь слово «брат» имеет для нас множество контекстов и ассоциаций: это и семейное родство, и национальная общность, и разговорное обращение в народе друг к другу, и обозначение родства в криминальном мире, и наконец, в православном контексте слово "брат" - указание на духовное единство. Так вот интересно, что у самого Данилы восприятие слова "брат" по-первобытному очень однозначное:он не понимает его употребления в переносном смысле, как обращение в разговорной речи друг к другу: он не только от кавказцев, но и от мужа Светы не хочет слышать такого к себе обращения.

Со сказочным героем Данилу роднит то, что в нём нет никаких сомнений и угрызений совести.Он стоит себе за правду, как умеет, и рубит врагов направо и налево. А в русской литературной традиции героем не может быть человек, у которого нет самокопаний - в отличии от персонажей сказочных: где Вы слышали, например, о внутреннем кофликте Ильи Муромца? Простота Данилы доведена не только до фольклорности, но и до примитивизма.

И в ограниченности Данилы есть порой какая-то детскость.Данила чист, как лист бумаги, как чистая доска. То, что за его плечами война — он никогда не вспоминает. В соединении жестокости и детскости видна даже не столько русская черта, а какая-то даже первобытность. Данила живёт по законам первобытной природы, когда люди только начали говорить, поняли, что надо защищать своих: женщину, брата, но дальше в своем понимании они пока не продвинулись. И он как Маугли, как хищный одинокий зверь, который попал в большой, чужой для него город.

То что Данила перед уходом из Питера умывает лицо и руки, тоже по-своему отображает отсутствие у него угрызений совести — он перебил всех врагов, но уверен в правоте - ведь он увидел, что в городе царят законы, которые не могут заменить ему его первобытного понимания добра и зла. Единственный кто выделяется из тех, кого Данила встретил в городе — это немец Гофман. Возможно, он и есть единственный положительный герой в фильме и единственный моральный голос в фильме - лишь он ставит под сомнение моральность Данилы и отказывается от его "грязных" денег. Немец Гофман как бы противостоит всему действию фильма, всему городу как центру зла, живущему только за счет силы душ своих жителей.Но мудрый немец не может повлиять на хищного Данилу - его слова кажутся герою непонятными.

Противопоставление города и провинции - еще одна отличительная черта сказочности сюжета. Народный, почти сказочный Данила отрывается от корней все больше и больше.Последняя сцена фильма, когда герой со светлой улыбкой говорит о дороге в столицу, он окружён светом и белым снегом, как знак обновления. (С) Роман Оленев, "Стоп-кадр"

Забрал сегодня свой йольский светильник - Julleuchter , сиречь башенный светильник , нем. Turmleuchter .

Йольский светильник - это полая четырехстенная башенка, которая в Германии еще известна под названием Светильник-башня (нем. Turmleuchter).Светильники украшались разделенными на четыре, шесть или восемь частей солнечными колесами, ромбами, скрещенными линиями.

При иных обстоятельствах он был бы известен сегодня только горстке профессиональных историков и фольклористов. Вполне возможно, что какой-нибудь любящий свечи шведский дизайнер использовал бы его форму, и сейчас в ИКЕА можно было бы купить дешёвую версию «башенного подсвечника». Но судьба его сложилась иначе...

Мы хорошо знаем сказку о светлоликой принцессе, которую заколдовала злая старуха и заперла в высокую башню, где принцесса спит вечным сном.Но молодой герой забирается в башню, оживляет девушку своим поцелуем, после чего весь мир начинает радоваться новым светом и счастьем влюбленных...

Зная контекст не тяжело понять, что принцесса - это Солнце (германская солнечная богиня Суна ), темная башня (или склеп, гроб) -это потаенная основа, бессознательное, невидимый мир мудрости (что символизирует основание Светильника Йоля), смерть. Сон принцессы - это состояние Солнца в самой нижней точке Года, юный герой - это вечный Всеотец (Alfater, Wralda) или божественный его посланник, а поцелуй и любовь - это та активная всепробуждающая, всеизменяющая, преображающая Космос сила творения. Принцесса поднимается из своей символической "неволи" (внутренний свет в Светильнике) и начинает сиять для всего мира (пламя на светильнике).

Что же это такое - "Светильник Йоля" (Yulleuchter) ? Выглядит просто – небольшой подсвечник из обожженной глины, полый внутри, сужающийся кверху, по форме напоминает гору или башенку, диаметром около 3 см, около 7 см. в высоту. По четырем его сторонам вырезаны сердца (т.н. "сердце Ирты") и руны Хагал. Одна восковая свеча ставится внутрь, вторая – сверху.

"Светильник Йоля" используются различными новоязыческими и ариософскими общинами во время различных ритуалов, в частности - на праздниках Солнцестояния и Равноденствия.

Напомним, что в традиционном европейском понимании Год основан на четырех цикличных положениях Земли по отношению к Солнцу, даты которых соответствуют четырем основным годичным праздникам у последователей возрожденного германского язычества и ариософов:

- Весеннее Равноденствие, праздник Остары (Ostara-Feier), символизирующий возрождение Солнца. Во время ритуала, совершаемого в этот день (20 число месяца Lenzing), вначале зажигают нижнюю свечу, а затем, в конце ритуала, эта свеча переносится на вершину светильника.

- Летнее Солнцестояние (Mittsommer-Feier), символизирующий Солнце, вошедшее в полную силу (бога Бальдура). Во время ритуала, совершаемого в этот день (20 число месяца Brachmond), свеча горит только на вершине светильника.

- Осеннее Равноденствие или Осенний Тинг (Herbst-Thing) – праздник, символизирующий начало нисхождения Солнца в Мир Иной. Во время ритуала, совершаемого в этот день (20 число месяца Scheiding), свеча зажигается на вершине светильника, а затем переносится вниз.

- Во время Зимнего Равноденствия в течение 12 или 13 ночей проводятся ритуалы праздника Йоль (христианское Рождество) (прим.переводчика – значение этого слова до сих пор туманно; большинство исследователей трактуют его как “Поворот Года”; впрочем, по значению ему близок и корень “юл-” в русском слове "юла"). В первую ночь, которая зовется "Материнской" (Mutternacht – 20 число месяца Julmond), свеча все время горит внизу. В (пред)последнюю, "Двенадцатую ночь" (Zwoelfnacht – 31 число месяца Julmond) по окончанию ритуала свечу снова переносят наверх – это Солнце, просыпающееся, чтобы вернуться на Землю из мрака Иного Мира.

Если говорить о символике огня , то сакральный образ пламени домашнего очага, огненного жертвенника или алтаря присутствует во всех уголках нашей планеты. Огонь воспринимался как выражение духа, жизни и божественного покровительства. В Литве, например, свято почитали Габию - огонь домашнего очага. Огонь воспринимали как частицу самого Солнца, а процесс зажжения или тушения сопровождался всяческими обрядами, заговорами, молитвами и другими традиционными действиями.

Символически образ башни также связан с образом священной Мировой горы в индоевропейской мифологии. В Индии это Меру, космологический центр Земли и Вселенной, вокруг которого вращаются небесные светила, а на нем живут могущественные боги. В одном из литературных древнеиндийских религиозных текстов существует описание, где говорится, что на горе Меру боги видят Солнце, которое днем движется по небу в сторону Севера, а ночью - в сторону Юга. Божественный день и божественная ночь - это как целый человеческий Год. Метафизическое понятие Меру имеет свои аналоги и в мифологии европейских народов (например, древнегреческий Олимп), но интересно то, что образ Мировой горы часто связан с Севером или северным направлением, а это уже дает нам повод ассоциировать символический образ Горы (Башни) с так называемой сакральной Осью жизни, Мировой Осью, axis mundi , Древом жизни в арийской космологии.

Древо жизни в европейской мифологии представляется как единство всех физических и метафизических уровней Вселенной.Это скандинавский Игдрасиль , Ирминсуль древних саксов, балтское Древо жизни или Древо Бытия, крона которого поднимается в сферу небесных богов, а корни опускаются в загадочные темные недра. Это как довольно упрощенная, графически изображенная вертикаль: Север-Юг или Верх-Низ, говорящая нам о мировом единстве в полярной двойственности, в котором соединяется, переплетается и разъединяется то, что внутри, и то, что снаружи, лед и огонь, дух и материя. Это символически выраженное Всё ( das al ).


Информация взята отсюда, отсюда и отсюда

Желающим завести у себя на столе маленькую священную гору - добро пожаловать в ЖЖ мастера

За наводку на Julleuchter - Danke schön герру smelding'у

Свечи и еловые ветки, медвежий череп и оленьи рога на алтаре. der Schwartze Wahnsinn.

Йоль. Самая долгая ночь года.

Я не имею привычки подводить итоги - просто спасибо тем, кто открыл мне новые пути. Спасибо тем, кто был и ушел - отжившее и мертвое должно уходить, давая начало новому и полному жизни.

Человеку редко дается больше, чем он может вынести. Боги мудры, хотя их мудрость порой и недоступна людям. "Что бы ты не видел, что бы ты не чувствовал, все время иди вперед. Если будешь передвигать ноги, выйдешь на свет"

Очень скучаю в последнее время по старому коллективу . Удачи и изобилия вам, ребята.

И - с праздником всех сопричастных. Скъель!